Игра на выживание

И он рванул в погоню. Опередив всех. Вроде бы в первый раз в этих соревнованиях по скачкам, в которые превратились для него последние несколько дней.

Троица беглецов улепетывала во все лошадиные лопатки. Неслись они, судя по всему, к обозу, который угадывался развевающимися там знаменами, куполами шатров и горбатыми тентами крытых повозок. Само собой, его охранял караул, выделенный из сторожевого полка. Но сколько там настоящих воинов, а сколько посошной рати – отсюда видно, разумеется, не было. Зато стало заметно охватившее лагерь оживление. Появление в глубоком тылу врага многие оценили соответствующе – и бросились к переправе. Мало кто решился на сопротивление.

Продолжая нестись за троицей беглецов, они ворвались в кое-как огороженный лагерь, раскидав хилый строй на скорую руку выстроившихся на их пути пешцев. Метающиеся вокруг обозники не столько оказывали сопротивление, сколько вносили панику, разброд и сумятицу.

– Жгите тут все. – Остановив продолжающую гарцевать лошаденку, Денис дождался, когда к нему подъедет Дмитрий. – Чем больше уничтожите добра и посеете паники, тем больше поможете конюшему. Когда ляхи увидят дым над своим обозом, в тылу, их боевой дух это не порадует. А беглецов мы берем на себя.

– Но я тоже хочу взять гетмана!

– Да черт с ним! Не возьмем – и ладно. Горящий обоз сейчас важнее. Как поймешь, что они пришли в себя, – отступай. Переправляйтесь через Днепр и уходите через литовские земли. Собьете погоню со следа.

Кузьма и Ярина ждали его у полыхающей повозки. Что именно в ней хранилось, Денис не знал, но дым от вгрызающегося в нее огня вонял прилично. То ли кожей, то ли каким-то мокрым мехом.

– Туда подались, – кивнул Кузьма в сторону реки.

Пока они сновали по накрытому волной паники и начавшему полыхать обозу, в них пару раз стреляли. И из рушниц, и из арбалетов. Пытались достать рогатинами. Один раз стрела, выпущенная скрытым где-то в дыму лучником, звякнула по шлему. Словом, к тому моменту, когда они вынеслись на открытую площадку, до которой еще не добрался пожирающий все вокруг пожар, Денис чувствовал, что спасшая его жизнь броня полностью уберечь от повреждений все же не могла. Все тело немилосердно ломило. Но он успокаивал себя тем, что дальше будет только хуже.

Словно в подтверждение, у него подстрелили лошадь. Она громко вскрикнула и хлопнулась на бок. Денис успел выпростать ноги из стремян и выброситься из седла. Упал, охнул, заподозрив, что сломал пару ребер, перекатился в грязи. Встать на ноги ему постарались помешать. Удар чеканом отбросил обратно на землю, а выпад здоровенным бердышом должен был укоротить на голову. Правда, его обладатель никак не ожидал, что предполагаемая жертва вместо того, чтобы уклоняться или на худой конец отскакивать, наоборот, кинется вперед. Нижняя часть лезвия топора проскрежетала по железным пластинам куяка. А Денис, не собираясь растрачивать драгоценные моменты растерянности оппонента, двинул его шлемом в переносицу.

Именно в этот момент он увидел, как спесивый лях, наградивший его дырой в ухе, вытащил из какого-то воза упирающийся и извивающийся сверток. Что в нем находится, видно не было. Как, впрочем, не было и сомнений, что это «что-то» на самом деле «кто-то». Мелкий, вредный и постоянно действующий на нервы. Торунский без особого почтения к статусу княжны бросил ее поперек седла. И оглянулся. Они встретились глазами. Поляк надменно ухмыльнулся, отчего вздернутая шрамом правая бровь придала его лицу максимально гадостное выражение. Ему оставалось только сесть в седло. И умотать вместе с пленницей. Через переправу.

А на пути к Торунскому стояло двое. Они явно знали свое дело и имели приказ во что бы то ни стало задержать погоню. Денис ринулся на них так, словно это он всю жизнь провел в сражениях с саблей в руке. Шансов у него было совсем немного, но ему попросту надоело их считать. Бой превратился для него в какую-то мешанину судорожных движений, которыми двигал исключительно инстинкт. После половины тех ударов, что он получил, любой менее бронированный индивид давно бы вышел из игры. И, скорее всего, из жизни – тоже. А он смог остаться. Тому молодчику, что размахивал бердышом, скаля окровавленное лицо, Денис выломал локоть. Но не успел уследить, как второй с коротким замахом и ложным движением воткнул клюв чекана ему в бедро. И хотя удар прошел по касательной, скользнув по броне, рана получилась что надо. Рваная и кровоточащая. Но больше поднять свой молоток-переросток он поляку не позволил. Вывернул руку, заставив выпустить оружие из перехваченных судорогой пальцев, и как следует саданул по шее. Куда-то в район горла. После чего отпустил хрипящего и захлебывающегося то ли воздухом, то ли кровью ляха. Тот скорчился под телегой с понуро уткнувшимися в землю оглоблями. Денис же поковылял сквозь дым в ту сторону, где в последний раз видел Торунского.

Разумеется, того уже не было.