Игра на выживание

Гловач даже не попытался обороняться. Он спокойно принял удар копья в грудь. Шумно выдохнули оба – поляк от усилия удержаться на ногах и, скорее всего, вспышки боли, Кузьма – от изумления. Выпад, который должен был разворотить ляху грудную клетку, беспомощно звякнул о непробиваемую кольчугу, что была поддета под жупаном. Криворожий тать потерял равновесие, налетел на десятника, и лишь это его и спасло. Взмах корда должен был раскроить ему череп, но вместо этого безухий рецидивист получил гардой по макушке и грохнулся на настил прясла.

Добивать его Гловач не собирался. Он бросил полный ярой злобы взгляд на Дениса и решительно двинулся на него. Елена испуганно пискнула и спряталась за спиной единственного оставшегося при ней телохранителя. Денис осторожно положил руку ей на плечо, аккуратно придавил вниз. Давая понять, что лучше бы ей не вставать. Что удивительно, она поняла. И даже не стала спорить. Только протянула ему изящную сабельку с вычурной гардой. Видимо, успела подхватить свое сокровище на полу стрельни.

Не самое лучшее в данном случае оружие. Но другого не было.

Гудящие и здорово подрагивающие под ногами доски настила заходили ходуном, когда Гловач ринулся вперед. Денис едва успел отбить нацеленный в голову мах тяжелого клинка. Тоненькая сабелька мелодично запела, жалобно звякнула, но вопреки ожиданиям не треснула пополам.

Ее внезапная крепость стала неплохим сюрпризом.

Но был и неприятный. Причем максимально неприятный. В этой ситуации, когда на него принялся наскакивать поляк, явно сведущий в умении фехтовать, Денис понял, что его суфлер теперь не только не умеет читать местные грамоты. Он еще и перестал быть незаменимым подсказчиком в бою. От пары преисполненных жгучей ненависти махов Гловача как-то получилось уклониться. Еще полтора отбил тоненьким прутиком Ярининого клинка. Но чувствовал, что долго эта дуэль не продлится и последним для него может стать каждый следующий выпад поляка. Даже с учетом того, что вторая рука толстяка безжизненно повисла вдоль тела.

Решающий выпад случился спустя пару взмахов и ложных финтов, которые десятник заложил умело и на удивление изящно, несмотря на свою не располагающую к гибкости комплекцию. Корд скрежетнул по лозе, вырывая ее из рук Дениса, который по инерции грохнулся на одно колено.

– Сдохни, тварь! – выдохнул Гловач, триумфально размахиваясь для последнего удара.

Глаза резало от заволакивающего оборонительные галереи дыма. Огонь гудел за спиной ляха в пляске неистового адского пламени, ярясь, бушуя, выбрасывая в небо тучи сажи. С громким треском рассыпались деревянные перекрытия и толстенные венцы раскуроченной башни.

Словом, сцена идеально подходила для иллюстрации врат преисподней, куда сию секунду намеревался отправить своего оппонента поляк.

И тут Денис вспомнил о еще одном неизменном оружии ляха. Он с той молниеносностью, которую может даровать лишь осознание неминуемой гибели, метнул руку к голенищу сапога десятника. То, что находилось там в прошлый раз, нашлось и сейчас.

Клинок Гловача вспорол воздух в том месте, где только что был ненавистный гад. Бок при этом прошила непередаваемо острая и горячая боль. Он скосил глаза в ту сторону и увидел, как слева из подмышки торчит загнанный туда по самую рукоять кинжал. Его собственный кинжал.

Который он всегда держал в идеально заточенном состоянии.

Это было последнее, что он увидел, прежде чем понял, что гадина убил его, проткнув сердце.

– Что, таракан усатый, думал, я забыл, что мою непробиваемую кольчугу ты так и не смог застегнуть по бокам? – просипел Денис, глядя в стекленеющие глаза поляка. Тот грузно осел на колени, бессильно свесив голову на грудь.

Под стенами уже стучали шаги и разносились крики смолян, спешащих тушить пожар и заделывать брешь в обороне. Перед глазами Дениса мелькнула квадратная туша Кузьмы. Недолго думая, он спихнул ногой тело поляка вниз. Оно грузно перевалилось через развороченную взрывом балюстраду и грохнулось где-то у подножия стены.

– Избавился от гада, молодец, – снова постарался помочь Денису подняться на ноги Кузьма. – Но нам бежать надо. Я беру княжну, ты хватай свою тощую зазнобу – и ходу! Пока проход вниз тоже гореть не начал! Давай, давай! Быстрее!

Очень скоро выяснилось, что вариант бегства из осажденного города, который предложил Шеф, не сказать чтобы был хорошо продуманной затеей. Складывалось ощущение, что все благополучно воплощенные в жизнь задумки яйцеголового начальства завершились на перемещении во времени. Хотя и удачность этой идеи была, конечно, спорной.