Мы не будем пытаться установить, какое признание получил (и получил ли) Иисус от Иоанна'. Для наших целей в этом нет необходимости. Для понимания Иисуса более важно то, как он представлял себе свою собственную деятельность по отношению к деятельности Иоанна. Матфей и Лука дают нам материал, предназначенный для ответа на этот вопрос. К сожалению, он слишком уж хорошо соответствует церковному представлению. Пророки и закон сохраняли свою силу до Иоанна Крестителя, который на самом деле был Илией (Мф. 11:13 сл.). Иоанну здесь отводится его обычная роль предшественника Иисуса. Более вероятна аутентичность Мф. 11:11 // Лк. 7:28: никто из рожденных женщиной не больше, чем Иоанн; но «меньший в царстве» больше его. Как указывает О’Нил, «Иисус не противопоставляет всех рожденных женщинами, во главе с Иоанном, какой-то другой группе людей, наименьший из которых больше, чем Иоанн; он противопоставляет теперешнее состояние величайшего из людей будущему состоянию наименьшего в грядущем Царстве» 8. Христиане более позднего времени могли понимать это речение гак, что наименьший член церкви больше, чем величайший из тех, кто к ней не принадлежит, но О’Нил дает правдоподобную интерпретацию 25' этого речения применительно к тому времени, когда Иисус был еще жив. Царство Божье, которое преобразит состояние мира, уже близко. Если Иоанн Креститель велик, тем более великими будут участники царства в его полноте 4. Отсюда следует, что Иисус видел свою задачу в провозглашении царства, которое он рассматривал как следующий и окончательный этап в божественном плане спасения. Если Иисус считал Иоанна величайшим человеком в истории, то себя он, вероятно, видел вовлеченным в последний акт истории (не обязательно существом другого порядка).
Для нас первостепенное значение имеют следующие простые факты: Иисус начал свою публичную деятельность, будучи тесно связан с Иоанном Крестителем; Креститель был эсхатологическим пророком, призывавшим Израиль покаяться в виду грядущего царства. Если в Мф. 11:11 действительно дается оценка Иоанна Иисусом, мы можем сделать вывод, что Иисус смотрел на свою собственную деятельность как на завершающую.
Послания Павла изобилуют свидетельствами о том, что и после смерти Иисуса еврейские эсхатологические чаяния были столь же устойчивыми, как и в начале его миссии. Прежде всего, это ожидание близкого конца мира 10. Едва ли оно могло быть особым вкладом Павла в христианское самосознание. Оно было присуще всему раннему христианскому движению, и обещание, что те, кто будут живы, когда Господь вернется, не опередят тех, кто уже умер, Павел называет «словом Господним» (1 Фесс. 4:15).
Однако понимание Павлом своей собственной роли на последнем этапе истории, особенно ясно представленное в Послании к римлянам, позволяет нам сказать об этом ожидании нечто более определенное. Павел пишет о себе как о посвятившем себя миссии к язычникам. Он апостол последних дней, готовящий «приношение язычников», чтобы оно могло быть принято (Рим, 13:16). Далее, он занимается сбором пожертвований, которые, помимо помощи бедным, вероятно, понимались символически как дань от язычников. Однако события не пошли по предполагаемой схеме. Израиль не утвердился и не победил. В действительности Израиль в целом отверг Иисуса как Мессию. Поэтому Павел вынужден пересмотреть схему: первыми войдут язычники, и тогда, как результат миссии к язычникам, Израиль будет спасен (Рим. 11:13—16; 11:26 сл. («итак»): 11:30 сл.). Пересмотр схемы доказывает ее существование и ставит вне сомнений эсхатологический фон деятельности апостолов.
Павел, конечно же, пересматривает еврейские эсхатологические чаяния и в другом отношении, что влечет за собой более серьезные последствия. Он утверждает, что язычники спасаются на равных основаниях с евреями. Еще более радикальным является его утверждение, что евреи должны сами присоединиться к мессианскому движению. Соблюдение закона еще не делает их его участниками 11. Но мы должны оставить в стороне особый вклад Павла в христианское самосознание и сосредоточиться на исходной предпосылке: Мессия пришел; весь народ Божий, как евреи, так и язычники, должен быть собран; конец близок.