Иисус и иудаизм

До Павла новое движение уже выделилось как особое направление внутри иудаизма. Его можно было идентифицировать, и оно «преследовалось» (к этому вопросу мы еще вернемся). Кроме того, оно уже положило начало миссии к язычникам. Мы можем в равной степени ставить под сомнение как мнение автора Деяний, что Павел в качестве апостола сначала обращался к евреям диаспоры 12, так и то, что именно Петр первым допустил язычников к новому движению (Деян. 10). Но не вызывает сомнения, что другие иерусалимские апостолы одобрили их допуск. Петр посетил смешанную церковь в Антиохии (Гал. 2:11 —14), и эта церковь, очевидно, была основана еще до обращения Павла. Петр, Иаков и Иоанн не сразу пришли к тем же выводам, что и Павел, относительно условий, на которых должны допускаться язычники, — без обрезания к соблюдения остальных требований закона. — а недостаточная определенность предсказаний пророков на этот счет оставляла место для разногласий. Возможно, как полагает Мунк, они думали, что язычники будут допущены только после того, как решится вопрос с Израилем, или вообще об этом не думали 13. Но успех Павла и других миссионеров у язычников (например, в Риме) безусловно привлек к этой проблеме внимание иерусалимских «столпов». И, согласно Павлу, они недвусмысленно согласились, что язычники могут быть включены в эсхатологический народ Божий без формального принятия закона (Гал. 2:6, «не наложили на меня ничего более»), тем самым одобрив то, что Павел и, вероятно, другие до него, фактически делали.

Отказ Петра от совместной трапезы в Антиохии (Гал. 2:12), видимо, говорит все, что нам нужно знать о его позиции. Он одобрял мисси» к язычникам и был готов есть вместе с язычниками, присоединившимися к мессианскому движению, — но все это лишь до определенного предела, так как он не мог позволить поставить под угрозу свою репутацию как апостола евреев 14.

Таким образом, Петр и другие в Иерусалиме считали миссию к язычникам правильной, хотя сами активного участия в ней не принимали 1*. То, что у них нет в отношении этого никаких сомнений, ставит Петра, Иакова и Иоанна непосредственно в контекст еврейских эсхатологических чаяний. Движение, которое они одобрили (Гал. 2:9), не требовало полного обращения в иудаизм. Поэтому оно не укладывается в контекст обычных попыток прозелитизма. Значит, допуск язычников следует рассматривать как естественный результат эсхатологических чаяний, согласно которым язычники обратятся к Богу Израиля 16. Следует также вспомнить безотлагательность, с которой действовал Павел (и, предположительно, другие миссионеры). Он беспокоился о том, чтобы «закончить» полный «круг» языческого мира, так чтобы к последнему дню было допущено «полное число» язычников (Рим. 15:19, «полностью проповедал Евангелие» «в круге» 26*; 11:25, «полнота язычников»; 13:11 сл., близость конца).

Это приводит нос к еще одному важному выводу. Учитель и целитель, которого казни ли и который» как верят его исследователи, воскрес — одним только этим нельзя объяснить возникновение движения, которое в течение очень короткого времени начинает деятельность по осуществлению последнего акта эсхатологической драмы — включения язычников. Если первые ученики с такой готовностью одобрили миссию к язычникам, они уже до этого должны были жить в мире эсхатологических чаяний. Петр и другие уже должны были склонятся к тому, чтобы смотреть на миссию Иисуса как на ключевое событие в исполнении пророчеств о возрождении Израиля и подчинении всего мира Богу Израиля. Это ведет нас от общих рамок миссии Иисуса непосредственно к его публичной деятельности.

Двенадцать колен

После того как мы отметили, что начало служения Иисуса было связано с движением Иоанна Крестителя (движением, которое ставило своей целью очищение Израиля в виду грядущего суда), и охарактеризовали итоги его публичной деятельности (особенно в части миссии к язычникам), естественно спросить, какова была позиция самого Иисуса в отношении возрождения Израиля и допуска язычников. Вопрос о язычниках мы отложим до последней главы, здесь же рассмотрим тему возрождения Израиля.

Выше мы говорили, что в еврейской литературе идея восстановления Израиля нанимает более заметное место, чем идея восстановления или реконструкции храма 17. Будет полезно полнее рассмотреть эту тему, уделяя особое внимание двум вопросам: как связаны между собой ожидания восстановления всего Израиля и сохранения остатка; существовало ли ожидание новою собирания «двенадцати колен» отдельно от более общих надежд на освобождение евреев от чужеземного господства (будь то в диаспоре или в стране).