Читаем ИЛИ Инстинкт ЛИрики полностью

темень или вот-вот отъявлено


проявление дышит


но где им туда…


Верфь ответвлением


из подруливания в ню есть Паллада


им отвергаемое но есть начало


приближение от-за-вами-нас по-своему обнажено


но ведь их оттуда-за постепенно


и над-над-над-над предельно всех


неотступно


всего воздушней памяти – приближенье.



Глас IV



Только запретным выявлено


оттуда здесь повсеместно будет


я тому вычеркнутых будь


или напоминать


завсегдатай


солнечно от луны плыть в-до-себя-из


Богу неизреченно


фиолетовым но напоминания все же –


это как бы овладевать кружащейся навсегда


то называется – отсюда владеть


и памятно что оттуда.



Глас V



Из этой дрожь преодолевая зыбко от-до и далее


от непреднамеренно как бы продолжая


и в непродолжительно если


приближение все же будто


тогда однажды всему сияя слабеть


башневое спасение превозносимо далее чем


слабее.



Глас VI



Всему тихо их постепенно


замирания ловит любит


я можно – нежно продолжая


даже из-под невозможного цвета все же


выше им –


таково ожидание


дабы прояснилось неотвратимое.



Глас VII



Тому надежда что все дано как бы


неотраженно


в том замечая если было бы


если вот приближенье


этим все же всему достигнуто


как бы через папиросную перспективу


перво-наперво – леденеющий


в глубину охваченный говорим им


или из предпоследнего цвета все же


лучу возможно ах нет что вы


все же леденея – наверх


прозрачно отслаивая


слово в слово



Глас VIII



Наставление предпоследнего это есть я


потому что далее более чем возможно


впереди грядущего так говорящих – пламя


неподвижно впереди всех от вас


должно отделиться продолжению от продолжения


все просияло и отодвинулось


позади.




-Комментарий к отсутствующему тексту-



Этот текст является комментарием


к отсутствующему тексту


хотя отсутствующий текст


является комментарием к этому тексту



В отсутствующем тексте


множество гипербол метафор синекдох


метафизических аллюзий,


но все они могут быть истолкованы


и в обычном смысле



Обычный смысл второстепенен


но в то же время именно он главный


Но нет обратного хода


от второстепенно-главного


к главно-второстепенному



Речь изобилует намеками


на обстоятельства


известные и понятные


только узкому кругу лиц


или даже одному лишь автору



Но и сам автор не знает


о чем он пишет


хотя отсутствие текста


спасает дело


и несколько сужает


искомую многозначность смысла



Текст иронизирует


над этим комментарием


пародирует его


и в то же время он не ироничен


не пародиен


и скорее исповедально-лиричен


но лирика здесь


не в общепринятом


и общедоступном смысле


а в каком-то другом


не общедоступном значении



Здесь наиболее тонкий ход


поскольку слово


отсутствует даже


в отсутствующем тексте


и произвол комментатора очевиден


Однако у комментатора нет другой возможности


обозначить отсутствие означаемого


в том что является главным стимулом всей игры



Текст построен таким образом


что искажения вносимые самим высказыванием


составляют как бы ядро и первооснову


В этом видна особая тонкость


Само отсутствие текста делает искажения минимальными



Семантическая вибрация


похожа на инстантонные колебания физического вакуума


порождающего виртуальные смыслы



Религиозная культурная и физическая символика


все время отвлекает от основного значения


и только отсутствие культуры


неортодоксальность веры


и ненаучность физической парадигмы


отчасти спасает дело



Теперь нужно сосредоточиться


Именно в этом месте


давление отсутствующего текста


достигает максимальной тонкости снаружи


(раздувание мыльного пузыря


или модель «раздувающейся вселенной»)


идеально отражает возникшую семиотическую коллизию.


Аналогия цыпленка


проклевывающего прозрачную прокладку внутри яйца


или матери


чувствующей из чрева толчки младенца


как некое щекотание вплоть до опасности прободения –


вот что ожидает неосторожного читателя в этом месте



Вот здесь-то и возникает проблема финала


поэтому я как комментатор


полностью признаю свое поражение


и возлагаю все надежды


на дальнейшее отсутствие отсутствующего текста




-Мальтийский крест-



Кто ты – свет отраженный ликом


или лик отраженный светом


Гаснет радуга костенея


виснет мост становясь настилом


Конь распался в ХОМУТ и ОМУТ –


лезет в лезвие злая бездна


Ястреб действует как лекало –


он выкраивает все небо


я выкраиваю все время –


как Мальтийский крест


я расчерчен…


Обезьяна поймала бездну


и тогда, истекая светом


плод обрушился на миледи


но миледи милеет мигом.


Дервенеет весь сразу разум


обмороженный мозг мертвеет


сердце сыплется во все звезды


обмирает граница в сердце




-Пролетка-



Влияние света на совесть мысли


влияние мысли на конец света


въехах Енох в сердечную балку


отвалилась ось основного зренья


сразу увидел я


голенькую бабочку


и она


прикрываясь крыльями


отлетела


Две колеи орбит слились и распались


из середины вылетела пролетка


пролетела


завязла в небе


и заколесила


Вынул я зрачок из середины


вложил его в землю


земля прозрела


пока зрело зрение


и обволакивался глаз вышиной


я лилию лелеял


и рекла река


красота шире естества


мир озарен а душа удушена


Поглощая грядущее шел паровоз


он вез разум


но муза розы


не ум за разум


такого единения еще не знала история


стал казах казаком


а казак казановой


выруливая я едва не опрокинулся


но вовремя предостерегся


Карательное нательное белье


надевая снимаю


обувь вечную ношу на ступнях невечных


подаю нищему три копейки зарплаты


милосердия рыбий жир принимаю


Перейти на страницу:

Похожие книги

The Voice Over
The Voice Over

Maria Stepanova is one of the most powerful and distinctive voices of Russia's first post-Soviet literary generation. An award-winning poet and prose writer, she has also founded a major platform for independent journalism. Her verse blends formal mastery with a keen ear for the evolution of spoken language. As Russia's political climate has turned increasingly repressive, Stepanova has responded with engaged writing that grapples with the persistence of violence in her country's past and present. Some of her most remarkable recent work as a poet and essayist considers the conflict in Ukraine and the debasement of language that has always accompanied war. *The Voice Over* brings together two decades of Stepanova's work, showcasing her range, virtuosity, and creative evolution. Stepanova's poetic voice constantly sets out in search of new bodies to inhabit, taking established forms and styles and rendering them into something unexpected and strange. Recognizable patterns... Maria Stepanova is one of the most powerful and distinctive voices of Russia's first post-Soviet literary generation. An award-winning poet and prose writer, she has also founded a major platform for independent journalism. Her verse blends formal mastery with a keen ear for the evolution of spoken language. As Russia's political climate has turned increasingly repressive, Stepanova has responded with engaged writing that grapples with the persistence of violence in her country's past and present. Some of her most remarkable recent work as a poet and essayist considers the conflict in Ukraine and the debasement of language that has always accompanied war. The Voice Over brings together two decades of Stepanova's work, showcasing her range, virtuosity, and creative evolution. Stepanova's poetic voice constantly sets out in search of new bodies to inhabit, taking established forms and styles and rendering them into something unexpected and strange. Recognizable patterns of ballads, elegies, and war songs are transposed into a new key, infused with foreign strains, and juxtaposed with unlikely neighbors. As an essayist, Stepanova engages deeply with writers who bore witness to devastation and dramatic social change, as seen in searching pieces on W. G. Sebald, Marina Tsvetaeva, and Susan Sontag. Including contributions from ten translators, The Voice Over shows English-speaking readers why Stepanova is one of Russia's most acclaimed contemporary writers. Maria Stepanova is the author of over ten poetry collections as well as three books of essays and the documentary novel In Memory of Memory. She is the recipient of several Russian and international literary awards. Irina Shevelenko is professor of Russian in the Department of German, Nordic, and Slavic at the University of Wisconsin–Madison. With translations by: Alexandra Berlina, Sasha Dugdale, Sibelan Forrester, Amelia Glaser, Zachary Murphy King, Dmitry Manin, Ainsley Morse, Eugene Ostashevsky, Andrew Reynolds, and Maria Vassileva.

Мария Михайловна Степанова

Поэзия
Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное