Читаем ИЛИ Инстинкт ЛИрики полностью

натыкаясь на черные дыры



Скачет с пакетом всадник


Но пока он доскачет до поля битвы


поле зарастет васильками


и бересклетом


Наполеон в битве любил гамбиты


Бетховен переделывал их в квартеты



Говорят что струны пронизывают весь мир


говорят галактика наша один рояль


где глухой Бетховен или слепой Гомер


повторяют один и тот же ночной хорал



Слепота начинается там


где свет переходит в звук



Глухота начинается там


где звук переходит в свет



Жизнь кончается там


где смерть переходит в жизнь



Смерть кончается там


где жизнь переходит в смерть



Как театральный пожарный тушит пожар


пока от огня остается только железо


так на пожар Москвы приходит Пожарский


князь


с толпой чугунных головорезов



Театр военных действий давно опустел


200 лет всадники скачут в кругу светил


Минин чугунную длань над нами простер


и железный занавес опустил



Так Наполеон напрасно искал поле боя


бой от него уходил куда-то


Он и сейчас водит по небу за собою


облачных кавалеристов Мюрата



Потом поле боя искал Кутузов до ночи


но находил одни гати


Не хвались на рать идучи


а хвались идучи с рати



Меч Пожарского неотделим от чугунных ножен


тем и прекрасен этот чугунный меч


Так луч света бежит и догнать не может


от него уходящий луч




-Одиннадцатая заповедь-


(поэма)



1


Астрология – Звездословие


Астрономия – Звездознание


Встали молча у изголовья


две сестры, а может быть няни



Нисходя к точке на двух опорах


как кариатиды стих держат плечами…


Китайцы изобрели порох –


взорвали порох датчане



2


Все что в запасе имеет небо


я могу сосчитать на пальцах


Все либидо восходит к «либо»


входя в черепаший панцирь



Как компьютерный вруцелет


умещается в руце лет


с дочерями проснулся Лот


и умножился в род и род



3


Вдыхайте ладан – бездонен он


Вдох – и ты в глубине окна


Так однажды взглянув в ладонь


я увидел всадника и коня



Всадник взметнул копье судьбы –


линия жизни ушла в зенит


линия жизни ушла в себя


линия счастья еще летит


как копье девственницы над Орлеаном


как копье римлянина на Голгофе


так мой взор пронзило железо Жанны


острием сияющих голо-графий



Вижу Жанну – желание входит в латы


в игрище звездных игр


Взмах – копье в боевом полете


Взлет – зенит вонзился в надир



4


Молекула человека неизмерима


ведь никто не знает


из чего состоит человек


Все дороги в Рим


но все дороги из Рима


Рим никто не минует


и это рок



К счастью, существует периферия


до которой ни один гонец не доскачет


Так парфяне ничего не знают о Риме


слово «Рим» для них ничего не значит



Так свет бегущий от Полярной звезды


полтысячи лет летит от пункта до пункта


но 500 лет преодолевает взгляд


за полсекунды



Миг – разверзаются двери гроба


и неба звездного


Взгляд – мгновение: видим небо


времен Иоанна Грозного



Панагия на душегубе сияла как Вега


Отче наш иже еси на небеси…


Но Иван Грозный не видел своего неба


он видел небо времен Крещенья Руси



Как по воде расходятся блики


так созвездья расходятся от креста


Зато Иоанн Златоуст и Василий Великий


видели небо времен Иисуса Христа



5


Все же яблоко Адама содержит пусть


пустоту чувств с полнотою чрева


Раскусив его Ева познала грусть


в середине Рая


Рай мой рай прорыдал Адама


Рай мой рай прорыдала Ева


Никогда Адам не войдет в Эдем


Никогда Ева не будет дева



В словаре Фасмера одно слово


удивило меня не то смыслом


не то звучаньем


Это слово стояло слева


но я не помню его значенья



Эту задачу я решал честно


до рези в глазах до боли


но если значение не известно


икс и игрек меняют роли…



Фехтование противопоказано принцу


но принц погибнет за принцип


Так убойная сила рапиры –


принцип принца «быть и не быть»


измеряется в два Шекспира


переводится как «убить»



Слишком медленный земной быт


слишком изысканно, слишком галантно…


Пока Гамлет говорит «Быть…»


во вселенной гибнет 500 галактик



«Быть» – раскрылось 1000 роз


«ИЛИ» – образовалась галактика Офелия


«Не…» – взорвалось 100 000 звезд


от избытка в космосе гелия



Слаще щемящей щели втянувшей флот


где на пути щекочущий Шикотан


между мирами есть микро- и макрофлирт


абы ты сии пелки ущекотал



Боян бо был негром, в нем играли зубы


но каждый зуб играл по-другому


Клавиатура рояля вмонтирована в зебру


как шлагбаумы на пути к дурдому



Черно-белые шпалы где каждый тур яр


повторяют ребра Анны Карениной


по которым летит паровоз-рояль


от Карелии до Армении



В клавиатуре где карна и жля


увязла не одна конница


Так колибри влетает в «ля»


где сплетаются пальцы Горвица



Будто бы попал под пустой вагон


или оказался внутри рояля


или вышел на полигон


полгая что это всего лишь поле



Когда тебя берут на прицел


ты конечно же близок к цели


В перестрелке важна не цель


а цель цели



Не сходя по бегущей лестнице


ты нисходишь


хотя стоишь как Ленин


Потому в пристрелянной местности


ты живешь навсегда пристрелянный


Эскалатор – тот же орган


восходящий ввысь


нисходящий вниз


в Рай – небесный ангар


в ад – подземный ангар


в направлении «в – из»



Извлекая корень из глубины


сходишь с эскалатора прямо в небо


Извлекая корень из вышины


сходишь в земные недра



Человек не корень но в нем количество


иррациональных чисел равно друг другу


Квадратный корень – кубический


но кубический корень – круглый



Так по рельсам страну кроя


паровозы уходят в дебри


Потому паровоз-рояль


есть прообраз бегущей зебры



6


Библия для верующих и неверующих


где 11-я заповедь невидима и неслышима


ее нет на иврите


но в душе


Перейти на страницу:

Похожие книги

The Voice Over
The Voice Over

Maria Stepanova is one of the most powerful and distinctive voices of Russia's first post-Soviet literary generation. An award-winning poet and prose writer, she has also founded a major platform for independent journalism. Her verse blends formal mastery with a keen ear for the evolution of spoken language. As Russia's political climate has turned increasingly repressive, Stepanova has responded with engaged writing that grapples with the persistence of violence in her country's past and present. Some of her most remarkable recent work as a poet and essayist considers the conflict in Ukraine and the debasement of language that has always accompanied war. *The Voice Over* brings together two decades of Stepanova's work, showcasing her range, virtuosity, and creative evolution. Stepanova's poetic voice constantly sets out in search of new bodies to inhabit, taking established forms and styles and rendering them into something unexpected and strange. Recognizable patterns... Maria Stepanova is one of the most powerful and distinctive voices of Russia's first post-Soviet literary generation. An award-winning poet and prose writer, she has also founded a major platform for independent journalism. Her verse blends formal mastery with a keen ear for the evolution of spoken language. As Russia's political climate has turned increasingly repressive, Stepanova has responded with engaged writing that grapples with the persistence of violence in her country's past and present. Some of her most remarkable recent work as a poet and essayist considers the conflict in Ukraine and the debasement of language that has always accompanied war. The Voice Over brings together two decades of Stepanova's work, showcasing her range, virtuosity, and creative evolution. Stepanova's poetic voice constantly sets out in search of new bodies to inhabit, taking established forms and styles and rendering them into something unexpected and strange. Recognizable patterns of ballads, elegies, and war songs are transposed into a new key, infused with foreign strains, and juxtaposed with unlikely neighbors. As an essayist, Stepanova engages deeply with writers who bore witness to devastation and dramatic social change, as seen in searching pieces on W. G. Sebald, Marina Tsvetaeva, and Susan Sontag. Including contributions from ten translators, The Voice Over shows English-speaking readers why Stepanova is one of Russia's most acclaimed contemporary writers. Maria Stepanova is the author of over ten poetry collections as well as three books of essays and the documentary novel In Memory of Memory. She is the recipient of several Russian and international literary awards. Irina Shevelenko is professor of Russian in the Department of German, Nordic, and Slavic at the University of Wisconsin–Madison. With translations by: Alexandra Berlina, Sasha Dugdale, Sibelan Forrester, Amelia Glaser, Zachary Murphy King, Dmitry Manin, Ainsley Morse, Eugene Ostashevsky, Andrew Reynolds, and Maria Vassileva.

Мария Михайловна Степанова

Поэзия
Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное