Иметь и не потерять

И началось болтание вокруг нерукотворного якоря: туда-сюда, влево-вправо, с крутой осадкой на корму, с устрашающим хлюпаньем тугого водоворота. Мне даже показалось, что вода вокруг лодки вспучивается и вот-вот хлынет через борт. Прижмурил я глаза, но не бросил наяривать веслом, пытаясь вместе со всеми вырвать из речной глубины зарывшийся в наносный песок топляк.

Плясала лодка на стремнине, подрагивали ее просмоленные борта, бились в бурунах четыре весла, но то, что лежало на дне, не поддавалось ни силе течения, ни силе четырех пар жилистых рук. И соседняя лодка играла на волнах, видимо, поймав тот же топляк.

Для меня вроде и время остановилось, тугие удары крови в висках заложили уши, болью в суставах отозвались перенапряженные руки. Молотил и молотил я веслами срывающиеся с лопастей волны, и будто в такт этим рывкам билась налетная жгучая мысль: только бы выдюжить, только бы не сломаться! Минуту, две, еще…

С тех, двух других лодок, что были ближе к берегу, заметили нашу болтанку и потуги и заспешили на помощь. В четыре лодки навалились рыбаки в зацепе на топляк, и он медленно-медленно подался, вынырнув из воды черным комлем толстенного бревна, осклизло блеснувшего в слепых лучах утреннего солнца. А до конца тони оставалось еще с полкилометра…

5

В нашем Атаманском хуторе чуть ли не каждый был голубятником. А тут еще по весне Вовке Ерошину привез родной дядя откуда-то пару породных голубей, и затравились мы голубями. Я и близкий прилет уток перестал ждать с мечтами об охоте, с игрой воображения. И реже, и реже поглядывал на ружье. Одно время даже мелькнула мысль: а не променять ли его на пару таких же особых голубей? И если бы это не был подарок отца, не боязнь быть наказанным за столь сомнительную сделку, я бы, возможно, и решился на этот шаг. Клянчил я у Вовки молодую пару от его голубей, но он уперся: буду, говорит, менять их на другую породу, чтобы добрую стайку иметь и запускать их всем на загляденье – вот картинка-то нарисуется.

А тут наша сборная по хоккею стала греметь на весь мир, не говоря про Союз, и бросили мы играть в войну по дворам и сеновалам и стали гонять шайбу на льду речушки, расчистив его от снега. Забылись и ружейная охота, и голуби, и даже в школе я стал хуже учиться, почти все свободное от уроков и домашних дел время гоняя шайбу. И здесь, в дворовом хоккее, появились свои лидеры, и, конечно, я один из первых… Это увлечение наравне с охотой и голубями вросло в мою душу невозвратно.

После играл я и в серьезный хоккей, в серьезной команде. И до сих пор не пропускаю почти ни одной игры своей сборной. Ну, а голубей держал всяких – иных и во всем Омске не найти, да и в нашей области. И сейчас держу элитные породы…

* * *

Окончил я десятилетку и не пошел дальше в учебу – не интересно. Да и все мои душевные привязанности, удовольствия, переживания были здесь, на реке и в Атаманском хуторе. Отец с матерью шибко уговаривать не стали. Да и братья мои оба остановились на школьном образовании, но отец заявил строго: «На шею сесть родителям и братьям, голубей по крышам гонять, утей и зверье из ружья хлопать, девок тискать – не рассчитывай. Не хочешь учиться – иди работать…» Слово отца – закон. Напросился я к дяде Васе загребным. Тогда и началась для меня большая рыбалка – наплавными и донными сетями. Ловили осетров, стерлядь, нельму и прочую рыбу – малоценную. Эх, какая это была рыбалка! Осетры – больше метра, стерлядь – под метр, а нельмы, что плахи! И план промысловый выполняли, и себе хватало. Поел я рыбу во всяком виде. Лишнее, что не съедалось, продавали и соседей, у которых некому было рыбачить, подкармливали… Такой рыбалки я не видел больше за всю жизнь – даже скитаясь в самых что ни на есть глухих таежных местах. Одна из них запомнилась особо…

* * *

Едва лодку вынесло за остров, как заиграли вокруг нее буруны, закачало ее в водоворотах. Лодка-тоболка, что баркас: руки в канаты от весел тянутся, суставы деревенеют, а старшой кричит: «Держи кормой на мыс! А то дальнюю мель зацепим!» – Сам он выпрямился во весь рост и держит буй – деревянную крестовину, привязанную за верхний поводок сети-донки, уложенной на передней лодочной банке.