Иметь и не потерять

«Ну и пропадай тут!» – выкрикнул я в сердцах и стал надевать на плечи рюкзак. Вижу, напарник засуетился, ухватил переброшенную веревку в руки и сделал пару шагов вперед. «Намотай веревку на руку и держись крепче! – скидывая рюкзак, прокричал я во весь голос. – Если что, я выдерну…» И пошел он по перемычке, как затанцевал, а я натянул другой конец веревки и затаил дыхание, наблюдая. В глубине сознания билась мысль: хоть бы перешел, хоть бы ничего не случилось… Но, как всегда, не везет тому, кто чего-либо боится. Уже у самого края перемычки мелькали ноги напарника, когда я заметил, как в одно мгновенье темная змейка хлынула ему на сапоги, и, не раздумывая, изо всех сил, дернул веревку на себя. Свалил я неожиданным рывком напарника и вытянул на твердый лед. Все обошлось малым: лишь немного обдало ему водой обувку и штаны.

При затухающем по кромке небе, в стылой, высосанной холодом тишине, чуть ли не бегом, преодолели мы последние восемь километров до Тевриза, в котором жили и друзья, и знакомые. Но я еще раз дал себе зарок никогда не пускаться на неоправданный риск.

Глава 3. По нехоженым местам

1

Влекло меня тогда куда-то в далекие просторы, незнакомые края, в неизведанное, дикое, влекло неудержимо, страстно, если не азартно. Тут приглашение последовало: включиться в экспедицию по разведыванию туристических маршрутов на далеких таежных речках: Ягыльяху и Васюгану. Надо было пройти к печально известному Кулаю – месту ссылки тысяч раскулаченных сельчан, в основном из нашей области. И от него – по Ягыльяху и Васюгану – до поселка Новый Васюган. А это по берегу, срезая прямиком извилины речек – больше двухсот километров, по воде – не меньше тысячи. Назад, в Омск, планировалось вернуться самолетом. Тогда они летали этим рейсом ежедневно.

Разве мог я отказаться от такого заманчивого предложения? Это же дикие, почти неизведанные края, тайга, урманы, звери и птицы! А сколько незабываемых минут, рассветов и закатов, дней и ночей! Сколько удивительных по красоте мест! Да разве можно учесть все, что ожидает человека в лесной глухомани?!

Нас было шестеро в экспедиции: четверо мужчин и две женщины: одна – специалист по оценке туристических маршрутов, мастер спорта по туризму и специалист по физкультурной медицине; другая – оператор с телевидения. Она, тогда еще впервые, должна была снимать научно-популярный фильм с условным названием: «Сибирские урманы».

До Васисса нас довезли на автобусе, а там – в Петровку – на машине. Переночевали мы в Петровке, проверили в последний раз все снаряжение и с утра пораньше двинулись подводами на север, по-над речкой Малый Кутис, в сторону его верховья, к истокам Черемшанки, впадающей в Ягыльях. Ну и места там! Красотище! Увалы, в сосняках и кедровниках! А по ним березы и осины, черемуха и краснотал. В западинах – пихтачи. Красок, красок! Самый расцвет листьев в конце сентября. Синие дали, до того распахнутые, что глаза слезятся, глядя на них. Налегке-то идти – милое дело. Топай да топай, любуйся природой, дыши напоенным хвойным ароматом воздухом, думай, мечтай, лови моменты возможной встречи с птицами или зверем. Ни комара, ни гнуса, ни какого-либо другого летающего кровососа: ночные заморозки всех убили.

К вечеру, отмерив не менее тридцати километров, подошли к ряму, обрамляющему край болота, по водоразделу верховьев Малого Кутиса и Черемшанки. Дальше подводам хода не было, и возчики, переночевав с нами, двинулись назад, в Петровку.

Памятный был тот вечер. Палатки поставили на угоре, откуда во все стороны, куда ни глянь, зеленые, с дымчатой поволокой, таежные волны. Внизу едва заметные сквозь заросли дикой смородины и малинника блестки пробивающейся откуда-то из-под завалов веточки Малого Кутиса. Вверху – сосны под самое небо. А пока устраивались, Генка Селезнев – один из участников экспедиции – поймал на спиннинг двух увесистых щук, сходив к какому-то омуту. К нескудным припасам, взятым из дома, добавилась наваристая уха. Поужинали, поговорили, поделились мнениями о дневном переходе и спать. Впереди нас ждало немало трудностей, и, прежде всего, предстоял нелегкий путь через рям и болото – на Кулай. Только оттуда, после впадения в Ягыльях Пульциса и Нижнего Кулая можно было спускаться водой по самому Ягыльяху. Там он становился и шире, и полноводнее, и не так глухо перегорожен завалами валежника.