Империя Инферно. Жертвенность

Восхищение и жалость, что он невольно наградил Сагрит, быстро сменились упрямой принципиальностью, к которой добавилась и примесь злости. Желание продолжать разговор пропало у обоих.

Утром Сагрит проснулась от сильной жажды и сухости во рту. Живот болел и, кажется, немного раздулся. По мере пробуждения, постепенно усилились жар и головная боль. Но Сагрит молча терпела и не собиралась жаловаться, пока Заган сам не справился о её здоровье.

– Понятно. Ждём ещё, – коротко ответил он на короткий доклад и вышел.

Так продолжалось весь день. Ей было плохо, он иногда заходил узнать о её состоянии и сразу удалялся. Оно, кстати говоря, почти не менялось. Боль, лихорадка, озноб, слабость, жажда. Вечером наставник предложил ей поесть и ничуть не удивился отказу, как не удивился поздней ночью тому, что она уже несколько часов не может уснуть.

На третий день стало ещё хуже.

– Как мои дела? – измучено спросила Сагрит. Она не могла долго злиться и без уколов гордости прервала молчание.

– Организм достаточно поражён, но пика болезнь ещё не достигла, – сказал Заган, записывая свои выводы за письменным столом.

– Можно… пожалуйста, воды?

Перо постепенно замедлилось, перестало скрипеть по бумаге, вернулось в чернильницу.

– Да. Конечно.

Заново наполненная кружка показалась тяжелее большого валуна, что однажды не дал ей выбраться из роковой пещеры. Сагрит выпила полкружки и, пытаясь поставить на тумбочку, уронила на пол. Голова сильно болела.

– Простите, учитель.

– Ничего. Лежи.

– Я и эти мои заморочки…

– Попробуй ещё поспать.

– Чтобы ещё и вся бесполезная масса…

– Сагрит?

– И куда тут эта мышь для опытов… А дети! Уж лучше пусть будет так. Да… Так оно правильнее. Вы понимаете меня, Заган? Вы ведь осознаёте.

– Осознаю. Уже знакомая нам стадия бреда. Это хорошо.

Сагрит замотала головой.

– Нет, нет, всё очень плохо, учитель! Как вы не можете понять, что… ай!

Неожиданный новый симптом быстро вернул рассудок на место и придал телу сил. Сагрит скинула с себя одеяло.

– Извините… Но мне надо…

– Да, конечно, – понимающие отозвался Заган и, пока подопытная мчалась в уборную, возобновил записи.

До ночи она металась между кроватью и уборной, мысленно восхваляя умную систему гигиены. Отхожее место очищалось само по себе, вода в умывальнике и деревянной купели была всегда тёплой и чистой, сколько бы раз ни использовалась, а полотенца сухие и свежие.

После непродолжительного прерывистого сна, Сагрит, не дожидаясь медицинского осмотра, с трудом вылезла из постели и поплелась принимать ванну. Там, во время купания, обнаружилось ещё одно проявление болезни.

Заган уже ждал её в комнате.

– У меня что-то на коже, – просипела Сагрит, указывая на свой живот.

– Наконец-то. Ложись.

Он пошуршал своими бумагами, чуть поскрипел по ним пером, вышел из-за стола и подошёл к кровати.

– Ты уже третьи сутки не ешь. – Заган провёл рукой над туловищем подопытной. – Организм сильно истощён. Не пора ли перекусить?

– Я не хочу, – ответила на выдохе Сагрит.

– Уговаривать не буду. Теперь не дёргайся.

Он собрал складку её сорочки на животе, приподнял и продырявил острым ножом. Сагрит от неожиданности вздрогнула и покорно заставила себя расслабиться. Хоть это и было сложно, когда Заган разорвал льняную сорочку так, чтобы обнажить живот почти до самой груди.

Отложив в сторону нож, он провёл холодной рукой по её животу, бокам и рёбрам, остановил ниже правой груди и оптимистично сообщил:

– Сыпи могло бы быть и больше. Зато печень у тебя здорово увеличена и кожа бледная как у утопленницы, местами синюшная. Это отличные показатели прогрессирования болезни.

– Я очень рада, учитель. – Сагрит растянула губы. – Теперь мы можем приступить к лечению?

– Хм-м… В идеале, я бы сначала дождался кишечного кровотечения, галлюцинаций и судорог, – задумчиво протянул Заган.

– Учитель!

– Ладно, ладно. В принципе, этой стадии должно хватить для действенного снадобья.

6

Наступил главный этап эксперимента. На этот раз Сагрит не уснула на двое суток, а большую часть времени провела в сознании. Это сильно утомляло. Ещё два дня Заган неотрывно водил руками по её животу, бокам, рёбрам, голове, и почти весь свой эксперимент провёл в сосредоточенном молчании.

Лёгкие волны, исходящие от его рук, не только приятно охлаждали, облегчали боль, но и почти полностью лишили чувствительности, словно бы вся нервная система вдруг отключилась, и организм забыл обо всех своих потребностях. Сагрит ни разу не испытала голода, жажды, естественной нужды, от длительного лежания в одном положении не заныли мышцы и кости. Изредка где-то внутри больно кололо, тогда Заган отдёргивал руки и бормотал что-то вроде:

– Нет, не то… Так лучше не надо… Чёрт, переборщил.

Разбудили её чьи-то голоса:

– О! Да вы тут время зря не теряете?

– Какого чёрта вы здесь делаете? – Рука Загана дрогнула под её ребром.

– Кристиан, как нетактично с твоей стороны, – осуждающе прохрипел учитель-женоненавистник. – Ты же видишь – великий доктор, как и все мы, работает на благо империи.

– Вильгельм!