Империя пера Екатерины II: литература как политика

Первая из пьес этого цикла – «Обманщик» – была написана еще в 1785 году и представлена в первый раз на сцене Эрмитажного театра 4 января 1786 года. После повторного (и успешного) спектакля 8 января комедия была поставлена на московской сцене и шла там чуть ли не каждый день в течение конца января – начала февраля. Едва стал спадать ажиотаж вокруг пьесы, как 2 февраля 1786 года на придворной сцене, а с середины февраля того же года на московской сцене ставится новая комедия Екатерины II – «Обольщенный».

3 апреля 1786 года императрица давала подробный отчет Гримму об успехе своих первых комедий против мартинистов: «Если Вы спросите, зачем я пишу такую пропасть комедий, я буду отвечать подобно г-ну Пэнсе: по трем причинам. Во-первых, потому что это меня забавляет; во-вторых, потому что я желала бы поднять Русский народный театр, который, за неимением новых пьес, находится в несколько заброшенном состоянии, и в-третьих, потому что не лишнее было хлеснуть духовидцев, которые начали задирать нос; теперь, осмеянные, они опять притихли и попрятались в кусты. „Обманщик“ и „Обманутый“ (sic. – В. П.) имели успех чрезвычайный: московская публика, под исход Масляницы, не хотела слышать о других пиесах, и как скоро объявляли какую-нибудь другую, начинала кричать, чтобы давали ту или иную из двух выше названных. Что было особенно забавно, так это то, что на первом представлении стали вызывать автора, который здесь, дома сохранял глубочайшее инкогнито, несмотря на свой огромный успех. Каждая из этих пиес в Москве дала содержателю театра, в три представления, десять тысяч рублей»[222].

Прежде всего, старая игра в «глубочайшее инкогнито», хотя и могла забавлять саму императрицу, уже отнюдь не представляла секрета для публики. 13 января 1786 года А. В. Храповицкий отмечал в своем дневнике: «Говорено о комедии, о Мартинистах и о переводе: я сказывал, почему догадываются, кто Автор, говорил довольно и кажется, что речи мои приняты благосклонно»[223]. В отличие от истории с «Антидотом», автор комедий должен был быть узнан публикой, а его интенции должны были быть поняты. Комедии содержали идеолого-политический «урок» и имели целью «хлеснуть духовидцев» и даже заставить их «притихнуть», как выражалась Екатерина. Очевидно, что третья из перечисленных в письме к Гримму задач являлась главной.

Показательно, что Екатерина немедленно, сразу по получении печатного экземпляра «Обманщика» (11 января 1786 года), распорядилась послать экземпляр комедии в Орел к вице-губернатору З. Я. Карнееву, известному масону. Комедия служила здесь своеобразной «черной меткой», предостережением, отправленным в масонское «гнездо» в Орле, где среди членов местной масонской ложи, основанной И. В. Лопухиным, были чиновники, занимавшие все высшие административные посты.

Само присутствие на спектаклях превращалось в политическую и идеологическую акцию: приглашенные должны были не только демонстрировать лояльность, но и оценивать характер и стилистику имперской насмешки. Так, например, Екатерина пригласила в театр на постановку «Обольщенного» всех членов Синода, о чем она сообщила Гримму 17 февраля 1786 года: «На представлении последней комедии присутствовал Св. Синод, но не в одиночку, а в полном составе; все они очень хохотали и хлопали оглушительно»[224].

В том же письме императрица писала, что работает над комедией «Шаман Сибирский» (поставлена была впервые 24 сентября 1786 года в Эрмитажном театре), и давала прямое указание на источник этой пьесы: «Шаман – теософ, который проделывает все шарлатанства собратий Парацельса. Справьтесь со статьею „Теософ“ в Энциклопедии, и вы узнаете секрет наших комедий, масонства и модных сект»[225].

Речь шла о статье Дени Дидро «Теософы» (sic. – В. П.), в которой анализировалась история некоторых мистических учений, в первую очередь Парацельса, его алхимических занятий и поисков философского камня. Исторический очерк был вставлен Дидро в ироническую рамку: в начале и конце статьи высмеивались современные теософы, «полуобразованные», с ограниченным и непросвещенным умом, «бесчестящие» Священное Писание «глупой ревностью», с которой они настаивают на своем истолковании. Теософы – главные враги философии (под которой понимается философия энциклопедистов), они отвергают все новейшие научные открытия и – самое страшное – погружают «нас» в старое варварство, требуя от правительства поддержать их учение[226]. Именно финал этой статьи пришелся особенно по вкусу Екатерине, обдумывающей свой комедиографический поход против современных «теософов».