Империя пера Екатерины II: литература как политика

Главный герой первой комедии «Обманщик», Калифалкжерстон, имел реальный прототип – графа Калиостро, знаменитого авантюриста, побывавшего в России в 1779–1780 годах. В письме к Циммерману 10 января 1786 года императрица поясняла смысл своей комедии «Обманщик» и прямо указывала на прообраз своего персонажа: «Но кстати о зрелищах: надобно сказать вам, что здесь появились две русския комедии; одна называется «Обманщик», другая «Обманутые» (sic. – В. П). В одной из них изображен Калиостро (котораго я никогда не видела, точно так же как и его жену, хотя они были здесь) в настоящем его виде, а в другой люди, обманутые им; наша публика восхищается этими двумя пьесами, которыя, действительно, весьма забавны. Я разсказываю вам это для того, чтобы вы знали, как относятся у нас к иллюминатам; говорят, что Германия переполнена ими; мне кажется, это не более как мода, так как французы увлекаются этим вздором»[231].

Прежде всего, письмо свидетельствовало об осведомленности императрицы в делах, связанных с иллюминатами. Ее комедии, в особенности первая, «Обманщик», должны были показать, «как относятся у нас к иллюминатам», по словам самой Екатерины. Помимо этой «внешней» цели, ориентированной на Европу, были и внутренние задачи – дискредитация русских последователей масонства вообще (и того небольшого круга, увлекшегося Калиостро, в частности). Императрице надо было продемонстрировать, что само масонство – не только «мода», но и шарлатанство, переходящее в криминал. Не случайно все три комедии заканчивались вмешательством полиции, арестовывающей героя-шарлатана и его сообщников.

Само имя главного персонажа «Обманщика» являло собой анаграмматическую игру с именем графа Калиостро. Вполне вероятно, что вторая часть имени Калифалкжерстон предполагала одновременно и игру с именем знаменитого врача Екатерины II – шотландца Джона Роджерсона. Ходили слухи о его интересе к медицинским опытам Калиостро, а также легенда о том, что лейб-медик вызвал «графа» на дуэль, но тот предложил сразиться на экзотический лад – на дуэли ядов. Императрице пришлось даже прокомментировать слухи в письме к Гримму 9 июля 1781 года: «Уверяю вас, что Роджерсон думал о Калиостро столько же если не менее, как о Ноевом ковчеге»[232].

В то же самое время имя персонажа отсылает и к слову «калиф», намекая на распространяемые графом Калиостро легенды о том, что он будто бы провел свое детство на Востоке, в Медине, то ли при калифе, то ли под надзором некоего муфтия Салагаима. Позднее Калиостро объявил себя «Великим Кофтой», основателем ложи «египетского масонства»[233]. Однако слово «калиф» в контексте комедиографии приобретало иронический смысл, отсылающий к выражению «калиф на час» (с 1784 года в Москве, например, с большим успехом шла комическая опера Д. П. Горчакова «Калиф на час»), в полной мере соответствующий роли Калифалкжерстона в екатерининском «Обманщике». Полновластный «калиф» в доме Самблина, масон, духовидец и чародей-алхимик, Калифалкжерстон первоначально подчиняет своей власти всех домочадцев, он завораживает их своими мистическими беседами с «духами»: «Приходил ко мне на час Александр Великий» (I, 254). Супруги Самблины находятся в полной зависимости от своего кумира, который умело использует свою власть для пополнения карманов, увлекая своих русских патронов выращиванием бриллиантов: «Я малые алмазы переделываю большими…» (I, 252). Кончается пьеса тем, что все «алхимические» опыты с золотом и бриллиантами разоблачаются. Калифалкжерстон арестован полицией во время бегства из города с украденными драгоценностями и со своей помощницей француженкой Грибуж, гувернанткой Софии, дочери Самблина.

Однако не только описания опытов со спиритическими сеансами и с драгоценностями важны для понимания задач комедии. В комедии было некое особое смысловое ядро, которое отличало ее от всех других. Калифалкжерстон произносит несколько сентенций, которые напрямую связывают его с иллюминатами – какими они представали в сознании европейских дворов к середине 1780-х годов: «Искусство наше неизмеримое. ‹…› Сила наша действует повсюду. ‹…› Власть неограничена» (I, 252).