Империя пера Екатерины II: литература как политика

Реальность, конечно же, сильно отличалась от теории: простоватые «witz’ы» императрицы не могли скрыть ее присутствия («бытия») в тексте, а имперские шутки порою воспринимались как угроза опалы. С другой же стороны, забавные оды Державина вызывали раздражение задетых бояр и порождали немало неприятностей, даже гонений. Так, в частности, Дашкова писала о появлении журнала «Собеседник любителей российского слова»: «В Академии издавался новый журнал, в котором сотрудничали императрица и я. ‹…› Вяземский принял на свой счет и на счет своей супруги сатирические произведения, в особенности когда он узнал, что в журнале сотрудничает Державин. Он одно время преследовал Державина и лишил его места вице-губернатора и потому думал, что тот отомстит ему, изображая его в своих стихах, которые читались всеми с жадностью, так как Державин был известный и талантливый поэт»[377]. Непонимание шутки и преследование поэта-персифлёра (как, например, со стороны начальника Державина генерал-прокурора А. А. Вяземского или подстрекаемого им И. В. Гудовича) свидетельствовало, как впоследствии будет пытаться доказать поэт, о нарушении норм галантности, цивилизованной парадигмы поведения.

Пытаясь защититься от нападок «бояр», Державин постоянно ссылается на литературные труды Екатерины – ее комедии, а также эссе «Были и небылицы». Указанное сочинение Екатерины «Были и небылицы» печаталось в «Собеседнике» анонимно, однако об авторстве знали все читатели. Название этих эссе было позаимствовано из сочинения самого Державина – его «Фелицы»:

И о себе не запрещаешь
И быль, и небыль

говорить[378].

Именно в этих эссе появлялся вымышленный императрицей персонаж – дедушка, от лица которого велось повествование в первых частях. Вставляя в оду «На Счастие» чрезвычайно важный намек – «и припевает: „хем, хем, хем“», – Державин ссылается на конкретный фрагмент эссе Екатерины, где «дедушка», приговаривая «хем-хем-хем», читает знаменитые вопросы Д. И. Фонвизина[379].

Между тем завуалированная отсылка к тексту Екатерины соответствует поэтике всего стихотворения – Державин ставит в заслугу Екатерине ее шутливые эссе, наполненные колкими зарисовками ближайшего окружения и иронической болтовней на самые разные темы. Поэт и здесь продолжает сближение – сочинение Екатерины соответствует категории «забавности», и даже само «припевание» «хем, хем, хем» выглядит демонстрацией того самого persiflage, насмешливого и незлобного юмора, обращенного к какому-то закодированному адресату (так, как это было в самой оде «На Счастие» у Державина). Сложная интертекстуальная структура оды «На Счастие» привела к парадоксальным и прямо противоположным интерпретациям этого текста, оставшегося до конца не разгаданным.

Жанровый канон

Ода «На Счастие» была написана во время одного из самых тяжелых моментов жизни поэта. В 1788 году Державин, поссорившийся со своим непосредственным начальником И. В. Гудовичем, был отстранен от должности Тамбовского губернатора, а дело против него было передано в Сенат. Здесь имела место явная интрига – Гудович был близким приятелем генерал-прокурора А. А. Вяземского (бывшего начальника Державина и откровенного врага поэта), а также П. В. Завадовского, сенатора и члена кабинета императрицы. Все эти влиятельные политики («бояре», как называла их сама императрица) принадлежали к числу противников Потемкина, поддерживающего Державина. В конечном итоге Державин будет оправдан по всем обвинениям, а его оппоненты станут объектом насмешки в этой оде.

Ода, в отличие от всех других од этого цикла, не публиковалась при жизни Екатерины, хотя была достаточно известна в кругу литераторов, читавших ее в рукописных копиях[380]. Печатая стихотворение в составе «Сочинений» в 1798 году, уже при Павле I, Державин сделал выразительный комментарий к истории создания этого текста: «Писано на масленице, 1790»[381]. Исследователи, однако, сразу же усомнились в правильности авторской датировки стихотворения – тем более что Державин не раз сознательно переносил время написания, маскируя по тем или иным причинам реально-биографический контекст.

В первой половине января 1789 года Державин приехал в Москву, имея на руках приказ «не отлучаться» никуда на все время, пока Сенат занимается рассмотрением его дела. Здесь и была написана ода «На Счастие», содержащая шуточный обзор политических и военных событий, относящихся к периоду конца 1788-го – начала 1789 года. Важно и то, что в оде, повествующей о вселенском «безумии», не упомянуты французские потрясения, в том числе взятие Бастилии 14 июля 1789 года. Реальный анализ политических событий указывает на то, что ода могла быть написана в феврале 1789 (но не 1790) года, возможно, действительно на масленичной неделе, приходившейся в тот год на 12–18 февраля.