Импрессионисты. Игра света и цвета

Иностранных проповедников местные жители не принимали всерьез. К примеру, приезжий европеец мог наблюдать такую сцену. Маориец начинает читать псалмы, сбивается, ему становится скучно, другой подхватывает на том месте, где Бог изгоняет людей из рая из-за того, что Адам и Ева вкусили запретный плод — яблоко. Тут туземец останавливается и спрашивает у европейца, что такое яблоко. У них же там яблони не растут. Тот называет какой-то аналогичный фрукт. И маориец начинает возмущаться: «Почему нельзя поесть яблок в саду у Бога? Ему жалко? Из вредности тогда они съедят все его плоды!» Маориец захохотал и перестал читать. Для них непонятны мотивы чужой религии, поэтому принимали верования условно. Один из маорийцев даже признался, что он четыре раза становился католиком и четыре раза — протестантом. «Вербовка» происходила следующим образом. Приходит миссионер-протестант, приносит с собой бусы, блестящие пуговицы, ткань: «Станешь протестантом?» — «Стану, почему бы нет?» Приходит католик, приносит сундучок со сверкающими камушками: «Будешь католиком?» — «Разумеется, буду». Незамысловатый подход. Народ не воспринимал чужую религию как что-то сущностное. Маорийцам вообще не было свойственно «заморачиваться» по поводу сложных сентенций. Гоген довольно часто наблюдал такие сцены.

Его любимая женщина Техаамана (в своих письмах и книге «Ноа-Ноа» художник называет ее Техура) вела домашнее хозяйство, а часами просто сидела и медитировала. Кстати, для маорийцев было свойственно «уходить в себя». Они чувствовали себя частью мироздания, гармонично принадлежа миру, были безыскусны во всем. Поэтому для них было естественно вдруг сесть и сосредоточиться на каком-то своем внутреннем космосе. Туземцам чужды были все условности, придуманные цивилизацией, в том числе и связанные с созданием семьи. Как Гоген женился на своей Техаамане? Ему нужна была женщина. Он узнал, что маорийцы продают своих детей. Пришел в одну семью. «Что ты ищешь?» — «Я ищу жену». — «У нас тут есть как раз дочь тринадцати лет. Не желаешь ли ты ее?» А почему не пожелать ему, 43-летнему мужчине? И ее привели. Единственное, чем поинтересовался «покупатель», — больна или нет? И все. Какие-то побрякушки подарил матери, напоил отца вином. Кстати, аборигены с приходом европейцев стали сильно злоупотреблять алкоголем, и одно время пришлось даже бороться с их пагубным пристрастием, чтобы местные жители окончательно не спились.

Неизвестно, насколько правдоподобна эта история. Летчики, летающие на Север, рассказывали, что у чукчей и других народов Севера действует сухой закон. Завозить можно только слабый алкоголь. Но однажды по ошибке прислали ром, который по крепости больше 40 градусов. Из-за него произошла трагедия — несколько человек умерло. То же происходило и с маорийцами. Поэтому европейцы стали ограждать аборигенов от употребления вина, крепких напитков, особенно рома. Но маорийцы, не признавая сухого закона, стали сами варить самогонку. В горах росли дикие апельсины, из которых они готовили «апельсиновку». И во время праздников пили напропалую. Народ ничем не был особенно озабочен, кроме как нарвать фруктов, которые растут прямо у дома, или в реке поймать рыбу. Жили незатейливо. Появилось даже много анекдотов, рассказывающих, как люди живут в благоприятном климате без проблем.

И Гоген мечтал о такой беззаботной жизни. Он, с одной стороны, хотел отойти от всех условностей, не быть озабоченным добычей хлеба насущного. А с другой, будучи в плену собственных убеждений, все равно питался европейской пищей, на которую тратил большое количество денег. Он вообще привык сорить деньгами. Будучи биржевым маклером, никогда не считал, сколько тратит на себя, жену, семью. Если и испытывал материальные затруднения, то каждый раз это было следствием того, что Поль не умел выстраивать свой бюджет. Живя на островах, приглашал к себе маорийцев, поил их и, когда участвовал в общих посиделках, угощал всех желающих, соря деньгами налево и направо.