Инкарцерон

– Ну и ну, – заметил он.

Напротив имен быстро замелькали, появляясь и исчезая одна за другой, маленькие картинки. Аттия коснулась одной кончиком пальца. Всю страницу тут же заполнило изображение горбуна в желтом плаще. Аттия убрала палец – и картинки снова зарябили, показывая все того же человека. Вот он идет по улице, болтает у костра, спит, – словом, вся его жизнь пробегала сейчас перед их глазами. Он все больше старел, все ниже сутулился, в руке его появился посох, и вот он, пораженный какой-то ужасной болезнью, уже просит подаяния. А потом – ничего.

– Очи, – тихо проговорил Финн. – Если они за нами наблюдают, то должны и записывать.

– И откуда все это у Блейза? – потрясенно спросил Кейро. – Интересно, а я здесь есть? – Не дожидаясь ответа, он кинулся к приставной лестнице, пристроил ее к нужному стеллажу и легко взлетел наверх. Он начал нетерпеливо выхватывать книги и запихивать их обратно.

Аттия отправилась к секции А, Гильдас не отрывался от чтения, так что Финн без помех нашел букву Ф и стал искать себя.

ФИМЕНОН

ФИММА

ФИММИЯ

ФИМОС НЕПОС

ФИНАРА

Он переворачивал страницы дрожащими пальцами, пока не нашел: ФИНН.

Там было шестнадцать Финнов, он оказался последним. И номер, такой печально знакомый номер – тот, что он обнаружил на своей робе, когда проснулся в клетке, и выучил наизусть. А рядом с ним – маленький значок: два наложенных друг на друга треугольника. Звезда. Финна чуть не стошнило от страха пополам с нетерпением, когда он прикоснулся к знаку.

Зарябили изображения. Первым выскочило: он ползет в белом бесконечном тоннеле. Финн торопливо остановил картинку.

Он – только моложе и чище, на лице застыла маска мрачной решимости. Смотреть на это было очень больно. Финн попытался найти более ранние изображения, но не обнаружил ничего.

Ничего.

Сердце глухо забилось. Он начал медленно листать дальше.

Он и Кейро. Комитатусы. Он дерется, ест, спит. На одной картинке – смеется. Взрослеет, меняется. Что-то теряет. Он уже вполне спокойно смотрел на собственные изображения – как он становится жестче, наблюдательнее, угрюмее и всегда маячит на заднем плане, пока Кейро ругается с кем-то или задумывает очередную каверзу. Вдруг Финн наткнулся на запись припадка и сморщился от отвращения при виде своего бьющегося в конвульсиях тела, искаженного лица. Он запустил картинки быстро, очень быстро, так что уже ничего нельзя было разглядеть, потом остановил их нажатием пальца.

Засада.

Он, уже почти освободившийся из цепей, держит Маэстру за руку. Она, видимо, только что поняла, что попала в ловушку, на лице ее странное, почти болезненное выражение. Застывшая улыбка.

Что бы там ни было дальше – он не хотел это видеть.

Финн захлопнул книгу. В тишине библиотеки звук прогремел, как выстрел. Гильдас буркнул что-то, Аттия подняла глаза.

– Нашел что-нибудь? – спросила она.

– Ничего такого, чего я бы не знал, – пожал плечами Финн. – А ты?

Девушка уже покинула секцию А и теперь стояла около К.

– Что ты там делаешь?

– Ну, Блейз сказал, что Снаружи не существует. Я решила поискать Клодию.

Он похолодел:

– И?

Она держала в руках большой том в зеленой обложке. Быстро закрыла его и запихала обратно на полку.

– Ничего. Она не в Инкарцероне.

Однако в голосе ее прозвучали некие странные нотки, но, прежде чем Финн успел об этом подумать, его отвлек возмущенный вопль Кейро.

– Я тут весь как на ладони! Весь!

Финн знал, что Кейро осиротел еще младенцем и рос в шайке беспризорников, которые вечно крутились рядом с комитатусами: бастарды вояк, дети убитых бандитами женщин, ребятня, взявшаяся невесть откуда. Чтобы выжить среди этого свирепого отребья, приходилось процарапывать когтями, выгрызать зубами свое место под сводами Инкарцерона. Может быть, поэтому Кейро так разволновался. Он тоже с громким хлопком закрыл книгу.

– Бросьте ваши убогие биографии, – сказал Гильдас, подняв глаза, в которых светилось торжество. – Вот настоящая книга! Это дневник лорда Каллистона по прозвищу Стальной Волк. Он утверждает, что был первым узником.

Старик перевернул страницу и продолжил:

– Тут есть все: приход сапиентов, их первые приговоры преступникам, установление Нового порядка. Похоже, они были сравнительно малочисленны и в те времена разговаривали с Тюрьмой, как друг с другом.

Теперь в его голосе звучало благоговение.

Все сгрудились вокруг него и уставились в книгу, исписанную грубым почерком. Гильдас ткнул пальцем в страницу:

– Та девушка была права. Они основали Тюрьму, чтобы избавиться от проблем с преступностью. Но вначале действительно надеялись, что им удастся создать идеальное общество. Судя по этому тексту, мы уже давно должны были превратиться в безмятежных философов. Вот, слушайте.

Он начал читать вслух:

«Все было продумано, учтены все возможные случайности. Мы могли предложить узникам полноценную еду, бесплатное образование, медицинское обслуживание куда лучше, чем Снаружи, поскольку здесь нас не ограничивал Протокол. За дисциплиной следила сама Тюрьма, ничего не упуская и наказывая провинившихся.

И все же.