Инкубья дочь

Дождь подобрался к ним снова. В этот раз без крикливой тучи. Просто возник в небесной серости и обрушился вниз.

Пришлось спешиться.

В этот раз шалашом послужила одинокая раскидистая ель.

Чет привалился спиной к стволу, пригреб к себе Змейку. Без намеков, чтоб лишний раз погрелась. Обнял за плечи, специально повыше, чтоб ничего себе там не надумывала.

– А откуда вена идет? – дева продолжила расспросы. Любопытная какая!

– От демона.

– От демона? – в Змейкином голосе промелькнуло разочарование. Она поняла ответ превратно, как присказку «откуда – от верблюда». Решила, будто собеседник хочет грубо избавиться от ее расспросов. Она уже собралась обидеться и во всеуслышание объявить про это, когда Чет пояснил.

– От демона вена идет. Оккор его зовут, – он повернул лицо к Змейке, посмотрел строго. – Тебе, правда, интересно или просто молчать не любишь?

– И то и другое, – ляпнула девушка, но тут же исправилась, – интересно.

В тоне ее отчетливо прозвучали капризные нотки. Обиделась, похоже. И не на демона, а на то, что, несмотря на взаимную симпатию, выросла между ними высокая стена. Чет воздвиг, и тепло руки его, обнимающей Змейкины плечи, было лишь отголоском того пожара, что полыхнул в заброшенном шалаше.

– Тогда слушай. Жил в соседнем мире могучий демон Оккор, и были у него прекрасные сады. В этих садах росли не цветы и не фрукты, а драгоценные камни – рубины, сапфиры и изумруды. Прямо на деревьях росли, будто груши с яблоками. Оккор гулял по своим садам, любовался ими и однажды нашел заброшенный колодец. Заглянул – там вместо темного дна небо синее с облаками и прекрасная дева. Дева стоит и со своей стороны в колодец смотрит – демону удивляется. Оккор увидал деву и пропал. Деве он тоже понравился. И, кстати, не простая она была, а знатного рода – принцесса-королевишна. Узнал про это отец-король – запер дочку в замке. Нечего, сказал, со всякими демонами якшаться. Но принцесска известная упрямица была – стала к демонюке своему по тайным подземным ходам ночами шастать. А Оккор – не гляди, что демон – брак ей законный решил предложить. Руку и сердце, так сказать. А еще сказал, что родится у них дитя и обретет силу небывалую. Такую, что ход между мирами по желанию открывать и закрывать сможет. Дева, согласная, обрадовалась. Решила обрадовать и батюшку-короля. Взволновался король, рассердился, а потом успокоился. Рассказал дочке – дитя великое, что от нее и демона родится, не своею силою, а своей жертвой будет межмирным переходом управлять. Испугалась принцесса, расстроилась и отказала Оккору. «Уходи, – сказала, – нет между нами ничего». Демон зарыдал от горя и ушел в свой мир, а напоследок проклял короля с его королевством и принцессу вместе с ними. «Я уйду, но оставлю вам свое разбитое сердце, и будет оно из каждого колодца напоминать о моей загубленной любви…»

– У-у-у, понятно, – с интересом протянула Змейка. – Неужто Сердце Тьмы в каждом колодце прорастает?

– Нет, далеко не в каждом. Будь оно везде – Ныряльщиков бы не хватило, – отшутился Чет. Собеседница кивнула, потом, поразмыслив, добавила:

– А ведь и его можно понять, демона этого.

– Ты его еще пожалей, бедного, – иронично подметил Чет. – Несчастного, обиженного, рыдающего демона.

– Так ведь сердце ему разбили.

– Плохо разбили, видать. Раз в каждой дыре оно пробивается. Вот в вашей так и вывести не можем.

Очередное скептическое замечание удивило Змейку. Вообще, все отношение Чета к Священной Истории казалось каким-то несерьезным.

– Ты, Чет, вроде и Святой, а относишься ко всему этому так легко, над демоном насмехаешься.

– А что он мне сделает-то, демон твой сказочный?

– Думаешь, сказка, то, что ты мне сейчас рассказал?

– А что, на правду сильно похоже?

– Нет, и в Писании я ничего такого не встречала, – запуталась Змейка.

– В Писании про Оккора не пишут.

– Почему? – Змейка вопросительно повернулась к Ныряльщику. Вид у нее при этом был смешной. В волосах застряло несколько еловых иголок, а на лбу, неведомо откуда, появилась темная полоса. Видимо, пока возле грота лазила, где-то грязи на рукав прихватила, а после лоб отерла.

– Да пес его знает, – Чет пожал плечами, шутливо щелкнул девушку пальцами по кончику любопытного носа. Совсем легонько, будто через преграду какую. – Пишут в Книге Сердец, она только Ныряльщикам открыта и верховному духовенству.

Барьер. Стена. Змейка почти увидела ее теперь и совсем расстроилась. Вроде все так же – сидит рядом, и обнимает и лицо близко держит, а по-другому как-то, не так, как в шалаше было. И ей безумно, просто до скрежета зубовного захотелось, чтобы все вернулось назад. Чтобы Чет снова поцеловал ее, чтобы дальше тоже… Хоть чуть-чуть поласкаться, потискаться. О большем мечтать не приходится. Падре Герман ведь все предусмотрел и проклятущий целомудренный пояс на нее повесил.

А все же жаль, что ничего у них с Ныряльщиком не вышло и выйти не могло. В первый раз в жизни ведь действительно хотелось. От всех остальных, приставал дремучих, как от навозной кучи всегда воротило, а тут… Странно. И почему только с ним, с Четом этим непутевым? Демон его знает!