Инкубья дочь

– Я помню. Но погреб и мое состояние – мелочи, по сравнению с тем счастьем, что у меня есть. Любовь прекрасной девушки – лучшее утешение. Мне кажется, благодаря любви, я теперь уже немного меньше упырь.

– Я тоже на это надеюсь, Либ, – скептически хмыкнул Чет и тяжко вздохнул.

Решение ему предстояло нелегкое, и от этого решения зависела судьба многих людей… двоих, как минимум, а, как максимум, всей Ланьей Тиши. Выбор предстоял непростой. Оставить бывшего коллегу живым или нет. Если оставить – может не справиться с очередным упыриным порывом и наломать дров. Если нет… даже думать о таком не хочется…

Как бы Чет ни проклинал себя за слабохарактерность и неуместную сентиментальность, на Либа не поднималась рука. «Демон с тобой, Либ, живи, – мысленно решил он, наконец, – живи под мою ответственность, но если обманешь доверие, я тебя с адского дна достану и на куски порву».

– Все будет хорошо, Чет, – очередная добродушная улыбка разметала в прах сомнения. – Все будет хорошо.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Ладно. Сиди в своем колодце и заращивай дырки в груди. Ты слово дал, помни об этом.

Чет был уверен, что слово Либерти Эя даже после смерти стоит дорогого. Справится. Должен справиться…

– Не переживай. Мне гораздо лучше, Чет. Злоба больше сильно не терзает. И голод тоже.

– А память твоя как себя чувствует? Не вспомнил, как из колодца выбирался?

Светловолосая голова склонилась во мраке. Повисло задумчивое молчание, но мысленные усилия, похоже, пользы не принесли.

– Нет. Ничего не могу вспомнить.

– Жаль.

– Хотя, постой… помню Печать.

– Какую? Где? – Чет ободрился, но последующий ответ разочаровал его.

– Свою собственную… на руке горела.

– Эх, Либ! Ты меня только зря обнадежил. Печати всегда горят, когда в колодец прыгаешь, это и ослу понятно.

– Ну, – Либерти Эй виновато развел руками, – больше что-то ничего толкового не вспоминается…

***

Власта тихо радовалась удачной сделке. Сперва она не доверяла свахе. Мало ли, узнает невестушкину родословную и откажется от нее. Еще и соседки масла в огонь подливали, от жадности до чужого счастья – известно! Такая жадность еще завистью обычно зовется…

Теперь Власта смогла расплести сцепленные наудачу пальцы и вздохнуть спокойно. На столе, сверкая белизной дорогой бумаги, лежал контракт со свахой. Теперь она официально брала дочь под свою опеку. За эту опеку заботливой Змейкиной матушке не было жалко уплаченной суммы…

– Смотрите, – строго наставляла сваха, вручая клиентке заветную бумагу, – в контракте прописаны основные пункты соответствия. Возраст точно указали?

– Даже час и минуту рождения вспомнила! – клятвенно заверила Власта.

– Длина волос, вес – все должно быть строго, как записали. Постарайтесь без погрешностей, чтоб не исхудала…

– Что вы! Я ее кормить буду, как на убой!

– … и не разъелась.

– Ой, это вряд ли. Носится целыми днями, как оголтелая – разве тут округлишься? – Власта со вздохом прижала ладони к груди, всеми силами изображая разочарование.

– Носится? Лучше пусть дома сидит, чтобы никаких неожиданностей.

– О каких именно неожиданностях вы сейчас?

– О всяких. Мало ли их? Синяки, шишки, ссадины! Упаси Пресветлый, какие-нибудь шрамы.

– Поняла вас, присмотрю, не беспокойтесь.

– И невинность! Главное невинность!

– Ну, вы же знаете, что у нас пояс.

– Пояса эти не так надежны, как кажутся, – сваха сердито дернула усатой губой, – да и желающие снять их часто изыскивают средства.

– Да, что вы? – теперь Властино волнение стало искренним. – И какие же?

– Денежные, моя милая, какие же еще?

– В смысле…

– В прямом. Пылкие любовнички приплачивают какому-нибудь бедному, но жадному падре и…

– Фу-у-уф, напугали зазря! – Власта облегченно выдохнула и заулыбалась гостье во все тридцать два зуба. – Наш падре не из таких! Он – человек высочайшей морали, и всем существом своим радеет за невинность молодых девушек.

– Уверены? – сваха смерила Змейкину матушку пристальным взглядом.

– Уверена, – подтвердила та, – уверена полностью! Падре Герман – прекрасный наставник. Уже не первый год поучает мою непутевую дочь. И, знаете, успех налицо.

Про успех Власта, конечно, сильно преувеличила, но сваха вроде бы поверила.

– Все ясно. Значит, вам повезло. Но, позвольте, милая моя, где же наша невеста сейчас?

– У падре и есть. Уму разуму обучается. – Власта почтительно кивнула гостье, подошла к стеллажу, на котором, припертая с двух сторон вырезанными из камня фигурками барашков, стояла пухлая старая книжка – домашний томик Писания, что достался еще от Змейкиной бабки. Хозяйка послюнявила пальцы, аккуратно отлистала несколько страниц. – Вот тут как раз должно быть и зубрит. Про отношения между женой и мужем.

Сваха настойчиво вытянула книгу из Властиных рук, придирчиво пробежалась глазами по строчкам и, кажется, осталась довольна:

– Это хорошо. Это пригодится. Это нужно…

Потом они подписали заветный контракт, сваха ушла на съемную квартиру, а хозяйка дома осталась один на один со своим счастьем. Драгоценную бумагу нужно было убрать, но пальцы сами раз за разом гладили листок, обводили по контуру вычурный вензель свахиной подписи.