Инкубья дочь

– Ну, вот и все. Теперь наша жизнь изменится, – Власта пообещала сама себе, волевым усилием убрала контракт в обшитую бархатом шкатулку. Поставив ее на полку, насторожилась, прислушалась к звукам, доносящимся с улицы. Там была тишина.

Женщина оправила платье, скинула жилетку и села на постель.

Масляный свет лампы играл на половицах, подсвечивал хрупкую паутинку, провисшую между деревянной шишечкой, венчающей столик кровати, и стеной.

«Надо же! Как запустила дом с этими переживаниями» – подумала Власта, поднялась и отправилась за метелкой. К приезду дорогих гостей нужно было вылизать жилище от крыши до подвала, чтоб ни пылинки, ни паутинки, ни хлебной крошечки на полу или где-то еще.

Спешно изничтожив досадный изъян, Власта принялась исследовать дом на предмет иных подобных непотребств. Перемела пол, перетерла посуду, подушки взбила и выложила горкой под свежую кружевную салфетку. Когда стала протирать окна, заметила в тени старой яблони серую тень. С тенью этой тоже следовало разобраться!

– Теодор, ты опять пришел? – окликнула сурово, выйдя во двор.

Тень отлипла от ствола, обрела четкость и застыла в нескольких шагах от женщины. Ни ответа, ни привета – только метет землю кисть длинного хвоста и пара угольных глаз тлеет в яблоневом сумраке.

– Ты ненастоящий, Теодор! Ты мне кажешься! – Власта сердито топнула ногой и сдавила ладонями виски. – И не надо на меня так смотреть, бессовестный призрак, будто я перед тобой в чем-то провинилась.

Ответ – все то же молчание.

– Может, ты осуждаешь меня из-за дочери? – мысль сама пришла ей в голову, отчетливая и ясная.

Короткий утвердительный кивок.

– Ах, вот как! Ну, давай поговорим…

Власта грозно нахмурилась. Призрак бывшего любовника – Змейкиного отца – являлся к ней не первый раз, но впервые он был столь настойчив. Обычно мелькал, незаметный и полупрозрачный, как мираж. Никогда не застывал в поле видимости столь надолго. Сегодня, похоже, случай был особый…

– Чтобы ты там себе не напридумывал, Теодор, дочь моей судьбы не повторит. Ее и так вся деревня шпыняет, ведьмой зовет, а ты…

Молчание. Инкубий хвост сердито хлещет по ногам, искрится розовыми огнями, что срываются с пушистой кисти и сыплются каскадом в кудри растущей рядом петрушки.

– Не спорь, Теодор. Я все решила. Сваха подыскала нам хорошего жениха. Достойного. Хочешь знать, почему нам? О! Это элементарно, Теодор. Ведь после Змейкиной свадьбы наша с ней жизнь изменится. Мы покинем провинцию, уедем в большой город…

Инкуб молчал и сверлил Власту мутными глазами. В голове ее сама собой возникла очередная догадка – новая часть их странного, одностороннего диалога.

– Тебе не нравится жених? Ах, вот оно что! Извини-подвинься, но жених, между прочим, приличный мужчина, в Ордене раньше служил, состоятельный…

Злобный всполох и вихрь пыли – как неописуемое инкубье возмущение.

– О чем ты, Теодор? Что значит «есть и получше»? – Власта обиженно поджала губы, а ведь хотела поразить свахиным предложением.

Новое ментальное послание от призрачного собеседника кольнуло висок.

– Помоложе и погорячее? Ну, уж нет! Ты тоже был молодым и горячим… когда был живым, и от этого только… Что-что? Приличный? Приличный, в отличие от тебя? Тот, за кого ты радеешь – приличный человек? Не смеши, Теодор, у нас с тобой разные представления о приличии.

Власта устала спорить. Инкуб тоже устал, стал совсем прозрачный, расползся по сторонам бледной дымкой. Уже не призрак – так, обрывок тумана… Вскоре и тот исчез, но напоследок все же отправил бывшей любовнице свой последний аргумент. Та не впечатлилась, фыркнула насмешливо.

– Что? Он тоже из Ордена? Вот теперь, Теодор, я совершенно точно поняла, что ты пошутил. Ха-ха-ха…

***

Змейка пряталась в лопухах до глубокой ночи. Сидела тихо-тихо, ожидая, когда спадут последние всполохи на западе, сиреневые и алые. Только когда на Ланью Тишь пала тьма, беглянка позволила себе пошевелиться и подняться в рост.

По тропе, что пряталась за толстыми лопушиными стволами, пару раз прошли люди. Вдали раздался голос Власты. Пару минут она позвала, покричала, но вскоре затихла.

Змейка выбралась из убежища. Пошла. Провалы переходов старой постройки разевались в ее сторону мрачными пастями. Тропа под ногами пахла плесневелой землей, из-под замшелых старых бревен по сторонам тянуло грибницей. Где-то далеко, за жасминовыми кустами возились и рычали собаки.

Бедро онемело – падре Герман вложил в удары все свое негодование.

Змейка тоже негодовала. Все против нее одной ополчились! И матушка, и падре, и сваха со своим дурацким женихом! Нет хуже врагов, чем назойливые люди, считающие себя заботливыми и правыми. Вот вредины!

«Не сдавайся! – внутренний демон сжал крохотные кулачки и принялся подбадривать хозяйку. – Давай придумаем что-нибудь, чтобы нам приятно, а всем назло!»

И Змейка придумала. Мысль прошлась по внутренностям печным жаром, от нее сразу стало сладко и хорошо. В животе появилось знакомое чувство тяжести. Вот оно – демонское, подлое и коварное! Не-е-ет, не получит ее невинность противный старый жених – разочарование его великое ждет!