Инкубья дочь

«Демонская сила! Чтоб тебя!» – стало последней фразой, которую Чет успел мысленно произнести. Потом все поглотила темнота.

***

Чет очнулся на земле. В легкие с шумом врывался воздух. Он приносил с собой аромат меда, который казался раздражающе резким, слишком пряным и приторным.

Ныряльщик открыл глаза. Он лежал посреди цветущего луга на боку, скрутившись, как дитя в материнской утробе. По лицу требовательно стегал травинками прохладный ветер. Качались на высоких ножках причудливые, незнакомые цветы и пахли назойливо, словно желали опьянить запахом.

Чет медленно перевернулся на спину, прижал руку к пробитому боку – липко и влажно, а боли как будто бы и нет вовсе. Или, чувствовать разучился, ощущать? А может и вовсе помер? Нет уж, не дождетесь! Словно в поддержку этой мысли травинки сильнее забили по щекам – «Вставай!». Ветер крепчал.

Небо над головой выглядело странным. Лиловые, розовые и зеленые цвета мешались в нем причудливыми разводами, закручивались яркими хвостами вокруг черной круглой дыры, что зияла в зените над головой. Из ее центра свисала длинная цепь с ведром. Потоки воздуха качали его из стороны в сторону, как маятник.

«И все-таки я добрался до дна колодца!» – додумался Чет.

Осознание достигнутой цели придало сил. Ныряльщик медленно поднялся на ноги и огляделся вокруг. Цветущее поле тянулось насколько хватало глаз. Горизонт растворялся вдали, свет резал глаза тысячами крохотных искр.

Там и тут цветастый ковер вспыхивал драгоценными бликами. Чет присмотрелся и удивленно хмыкнул: повсюду среди живых растений мелькали невероятные драгоценные цветы. Их лепестки, сердцевинки и листья играли гладкими гранями. Изумруды, рубины, сапфиры – ни один иллюстратор из Книги Сердец даже близко не смог передать всю красоту этих волшебных растений.

В одном месте драгоценные цветы не росли – были сломаны, смяты и свалены в кучу, что находилась аккурат под свешенным с неба ведром.

Вот ты какой, сад Оккора! Красивый, но, похоже, заброшенный и пустой. Цветы, облака, черная дырка колодца и ни одной живой души кругом. Тихо. Спокойно. И гибелью не пахнет. Если Змейка так же упала сюда, она наверняка жива!

Где же ты, инкубья дочка? Подай хоть какой-то знак…

Ничего, только глаза немного привыкли к свету и стали лучше смотреть вдаль.

Впереди, у самого горизонта, возвышался огромный холм в сиреневой дымке. Из его середины к небу вздымались две какие-то острые штуки, похожие на половинки лунного серпа. Несколько миль до него, навскидку. Что это – башни, деревья или скалы, – определить с такого расстояния возможным не представлялось.

Решив, что странный рогатый холм может оказаться замком или городом, Чет поплелся туда. Боли по-прежнему не было, но тело словно онемело, стало непослушным и почти неуправляемым.

Прохромав несколько десятков шагов, Ныряльщик оживился. В буйной зелени отчетливо проступил чужой след. Цветы и травы клонились к земле, примятые чьими-то шагами, лишь драгоценные растения торчали кверху сверкающими вешками.

Так он и шел по следу, потеряв счет времени и почти не ориентируясь в пространстве, пока не достиг странной рогатой горы. Она отвесно нависла, заслонив небеса, покрытая густым цветом рубиновых лилий и сапфировых васильков. Встала, как стена.

Чет насторожился, заметив, что гора движется, будто дышит. В тот момент кто-то цепко схватил его за руку.

– Ты пришел!

Ныряльщик обернулся. За спиной стояла Змейка. Глаза у нее были, что у лани – огромные, темные и испуганные, а кожа белая, как туман. Страху, похоже, того еще натерпелась.

– Пришел. За тобой, – доходчиво сообщил Чет. Он старался держаться по возможности спокойно, непринужденно, но первый шок после падения прошел, и тело стало выходить из оцепенения – возвращались ощущения.

Рана под ребрами проснулась и зашлась болью. Чет не хотел подавать вида, что с ним не все в порядке, но бравада сорвалась – он пошатнулся и уперся рукой в травянистый бок горы.

Почва под ладонью оказалась теплой. Она двигалась и медленно пульсировала.

– Чет! – Змейка, вскрикнула, подскочила к нему, сунулась под руку, желая поддержать, хотела сказать что-то, но подавилась словами, заметив растекшуюся по одежде Ныряльщика кровь.

– Я нормально, – огрызнулся тот, злясь на собственную слабость. – Это что за дрянь? – он с силой хлопнул по траве, сломав пушистый кустик голубых незабудок.

– Тише, это он, – благоговейным голосом предупредила Змейка.

– Кто «он»? – не понял Чет.

В тот момент ему меньше всего хотелось играть в загадки и разбираться с недомолвками и намеками.

– Демон.

– Какой еще демон?

– Оккор. Ты мне сам про него рассказывал.

– Серьезно, что ли? – выдохнул Чет, оседая на землю.

Он сел, вытянув ноги, и постарался дышать медленно, чтобы не двигалась резко грудная клетка. Змейка опустилась рядом, махнула рукой на затенившую их громаду.

– Конечно, серьезно. Там рога у него, – показала в высь, – а там, если кругом обойти, хвост. Он длинный, до самого горизонта тянется. Из-под земли выбивается поодаль, будто сам по себе. А еще…

– С чего ты взяла, что это Оккор? – перебил девичьи восторги Чет.