Институт

— Все верно. Аллигатор нырнул в водную преграду, ребенок спустился вниз, вот и все. — Он сделал паузу. — Ну и еще я попал в вечерние новости. Размахивающий клюшкой для гольфа. Диктор пошутил о том, что я «загнал» его в лузу. Такой себе гольф-юмор.

— Да, понятно, а что насчет офицера года?

— Ну, — сказал Тим, — Я всегда приходил вовремя, никогда не болел, и они должны были кому-то его дать.

На другом конце провода на несколько мгновений воцарилось молчание. После чего Шериф Джон произнес:

— Я не знаю, вызвано ли это скромностью или низкой самооценкой, но мне не очень нравится, как это звучит. Я знаю, что требую слишком многого, для столь короткого знакомства, но я человек, который всегда говорит то, что думает. Некоторые говорят, что я стреляю изо рта. Например, моя жена.

Тим посмотрел на дорогу, на железнодорожные пути, на исчезающие тени. Перевел взгляд на городскую водонапорную башню, маячившую как робот-захватчик в научно-фантастическом фильме. Сегодня будет еще один жаркий день, решил он. Имея в виду что-то другое. Он может получить эту работу или потерять ее прямо здесь и сейчас. Все зависело от того, что он сейчас скажет. Вопрос был в том, действительно ли он этого хочет, или это просто прихоть, рожденная семейной историей о дедушке Томе?

— Мистер Джеймисон? Вы еще здесь?

— Я заслужил эту награду. Были и другие копы, которые могли бы получить это звание, — я работал рядом со многими хорошими офицерами, — но да, я его заслужил. Когда я уезжал из Сарасоты, то не захватил с собой почти ничего — хотел все забрать, когда осяду в Нью-Йорке, — но взял с собой выписку из приказа. Если хотите, я вам её покажу.

— Да, — ответил шериф Джон, — но не потому, что я тебе не верю. Я просто хочу на неё взглянуть. Ты чересчур квалифицирован для работы ночным стучащим, но если ты действительно этого хочешь, можешь приступать в одиннадцать вечера. С одиннадцати до шести, подходит?

— Да я этого хочу, — сказал Тим.

— Вперед.

— Вот так просто?

— Я еще и человек, который доверяет своим инстинктам, и я нанимаю ночного стучащего, а не охранника в Бринкс[17], так что, да, так просто. Нет необходимости приходить к десяти. Еще немного поспи, и заскочишь в офис около полудня. Офицер Гулликсон тебя проинструктирует. Времени много не займет. Это ведь не ракетостроение, как принято говорить, хотя ты сможешь увидеть некоторые дорожные ракеты на Мэйн-стрит в субботу вечером после закрытия баров.

— Хорошо. И спасибо вам.

— Посмотрим, как ты будешь благодарен после первого уик-энда. Еще одно. Ты не помощник шерифа и не имеешь права носить огнестрельное оружие. Если попадешь в ситуацию, с которой не сможешь справиться, или посчитаешь ее опасной, вызываешь нас по рации. Договорились?

— Да.

— Ну, вот и ладненько, Мистер Джеймисон. Но если я узнаю, что ты берешь с собой пистолет на дежурство, можешь сразу паковать вещи.

— Понятно.

— Тогда поспи еще немного. Ты вот-вот станешь ночным существом.

Как Граф Дракула, подумал Тим. Он нажал отбой, повесил на дверь табличку Не беспокоить, задернул тонкую занавеску на окне, положил телефон на тумбочку и заснул.

9

Помощник шерифа Венди Гулликсон, работавшая неполный рабочий день, была на десять лет моложе Ронни Гибсон и выглядела сногсшибательно, несмотря на то, что ее светлые волосы были собраны в такой тугой пучок, что казалось, что она вот-вот закричит. Тим не пытался ее очаровать; было ясно, что ее щит от обаяния поднят и приведен в боевую готовность. Он на мгновение задумался, не было ли у нее на примете кого-то другого для работы ночным стучащим, может быть, брата или бойфренда.

Она дала ему карту не-слишком-уж-большого делового центра Дюпре, портативную рацию, крепящуюся на ремень и часы, которые он тоже повесил на ремень. В них нет батареек, объяснила помощник Гулликсон; он доложен был заводить их в начале каждой смены.

— Держу пари, в 1946 году это было по последнему слову техники, — сказал Тим. — На самом деле круто. Настоящее ретро.

Она даже не улыбнулась.

— Вы начинаете смену с Отдела продаж и обслуживания малых локомотивов Фромми и двигаетесь в сторону железнодорожного вокзала на западном конце Мейн-стрит, затем возвращаетесь. Это одна и шесть десятых мили в каждую сторону. Эд Уитлок каждую смену делал по четыре круга.

Получалось практически тринадцать миль.

— Не будет нужды обращаться к Весонаблюдателям[18], это уж точно.

По-прежнему без улыбки.

— Мы с Ронни Гибсон составим график. У вас будет два выходных в неделю, возможно, по понедельникам и вторникам. После уик-энда в городе довольно тихо, но выходные дни, возможно, придется менять. Если вы, конечно же, останетесь.

Тим сложил руки на коленях и посмотрел на нее с полуулыбкой.

— У вас есть ко мне какие-то претензии, помощник шерифа Гулликсон? Если да, то говорите сейчас или умолкните навек[19].