Институт

Так устроен мир, — сказал он себе. Так устроен мир. Во веки вечные.

11

Время, проведенное им в этом маленьком южном городке, неспешно потекло, и Тим Джеймисон погрузился в успокаивающую рутину. Он не собирался оставаться в Дюпре до конца своих дней, но мог представить себя все еще болтающимся здесь на Рождество (возможно, установив крошечную искусственную елку в своей крошечной квартирке над гаражом), возможно, даже следующим летом. Это не был какой-то культурный оазис, и он понимал, почему дети тут частенько творили дичь, — чтобы убежать от беспросветной скуки, — но Тим наслаждался покоем. Он был уверен, что со временем это пройдет, но пока все было просто чудесно.

Подъем в шесть вечера; ужин у Бев, иногда в одиночку, иногда с одним из помощников шерифа; ночные обходы на протяжении семи часов; завтрак у Бев; работа на погрузчике в Дюпре Сторидж энд Складинг с восьми до одиннадцати; бутерброд с Колой или сладкий чай на обед в тени железнодорожного вокзала; возвращение в квартирку Миссис Баркетт; сон до шести. В выходные дни он иногда спал по двенадцать часов подряд. Он читал юридические триллеры Джона Гришэма и перечел всю серию Песнь Льда и Пламени[23]. Он был большим поклонником Тириона Ланнистера. Тим знал, что есть телешоу, основанное на книгах Мартина, но не чувствовал необходимости его смотреть; его воображение обеспечивало всех драконов, в которых он нуждался.

Будучи полицейским, он хорошо знал ночную жизнь Сарасоты, столь же непохожую на солнечные дни этого курортного городка, как Мистер Хайд на Доктора Джекила. Ночная жизнь часто была отвратительной, а иногда опасной, и хотя он никогда не опускался до использования этого мерзкого полицейского жаргона про мертвых наркоманов и изувеченных проституток — НВЛ, не вовлеченные люди — десять лет, проведенных в полиции, сделали его циничным. Иногда он приносил эти чувства домой (часто, говорил он себе, когда хотел быть честным), и они становились кислотой, разъедавшей его брак. Эти чувства так же, по его мнению, были одной из причин, по которым он оставался закрытым от идеи иметь детей. Там было слишком много плохого. Слишком много всего, что может пойти не так. И аллигатор на поле для гольфа был самым меньшим злом.

Когда он только брался за работу ночным стучащим, он не особо верил, что в городке с населением в пятьдесят четыре сотни человек (большая часть из них — в отдаленных сельских районах) может быть ночная жизнь, но в Дюпре она была, и Тим обнаружил, что она ему нравится. Люди, с которыми он встречался в ночной жизни, были на самом деле лучшей частью его работы.

Там была Миссис Гулсби, с которой он почти каждый вечер, начиная с первого обхода, обменивался приветственными жестами и негромким: «здравствуйте». Она сидела в кресле-качалке, мягко двигаясь взад и вперед, что-то потягивая из чашки, в которой могли быть как виски с содовой, так и ромашковый чай. Иногда она все еще сидела на крыльце во время его второго круга. Фрэнк Поттер, один из помощников шерифа, с которым он иногда обедал у Бев, рассказал ему, что Миссис Гу год назад потеряла мужа. Большой грузовик Вэнделла Гулсби сорвался с моста на Висконсинском шоссе во время снежной бури.

— Ей нет еще пятидесяти, но Вэн и Адди были женаты очень, очень долго, — сказал Фрэнк. — Когда они поженились, ни один из них не был достаточно взрослым, чтобы голосовать или покупать легальную выпивку. Как в той песне Чака Берри, о подростковой свадьбе[24]. Такие связи обычно ненадолго, но только не у них.

Тим также познакомился с Сироткой Энни, бездомной женщиной, которая много ночей провела на надувном матрасе в переулке, проходящем между офисом шерифа и Дюпре Меркантайл. У нее также была маленькая палатка в поле за железнодорожным депо, и когда шел дождь, она спала там.

— Ее настоящее имя Энни Леду, — сказал Билл Уиклоу, когда Тим спросил. Билл был самым старым из помощников шерифа Дюпре, работал неполный рабочий день и, казалось, знал в этом городе всех. — Она спит в этом переулке в течение многих лет. Предпочитает матрас палатке.

— А что она делает, когда становится холодно? — Спросил Тим.

— Отправляется в Йемасси. чаще всего ее отвозит туда Ронни Гибсон. Они как-то связаны, троюродные сестры или что-то в этом роде. Там есть приют для бездомных. Энни говорит, что не пользуется этим без крайней на то необходимости, потому что там полно сумасшедших. На что я ей отвечаю: «Уж кто бы говорил, подруга».

Тим проверял ее убежище в переулке раз за ночь, а однажды после смены посетил ее палатку, так, из простого любопытства. Перед палаткой в землю были воткнуты три флага на бамбуковых шестах: звездно-полосатый, флаг Южан и еще один, который Тим не узнал.

— Это флаг Гвианы, — сказала она, когда он спросил. — Нашла его в мусорном баке за Зоуни.