Институт

— Давай, Хел, Давай, ад тебя побери, топчи. — Ша положила ложку тушеного мяса в рот Хелен. Когда коричневый комок таинственного мяса попытался вылезти над нижней губой Хелен, Ша воспользовалась ложкой, чтобы засунуть его обратно. На этот раз Хелен сглотнула, и Ша улыбнулась. — Вот теперь хорошо.

Ша, подумал Эйвери. — Привет, Калиша.

Она испуганно оглянулась, увидела его и расплылась в широкой улыбке.

Эйвестер!

По подбородку Хелен потекла слюна с коричневым соусом. Ники, сидевший с другой стороны, вытер ее бумажной салфеткой. Потом он тоже увидел Эйвери, ухмыльнулся и поднял вверх большой палец. Джордж, сидевший прямо напротив Ники, обернулся.

— Эй, зацените, это же Эйвестер, — сказал Джордж. — Ша говорила, что ты скоро объявишься. Добро пожаловать в наш счастливый дом, маленький герой.

— Если ты собираешься есть, возьми миску, — сказала пожилая женщина с суровым лицом. У Эйвери в голове промелькнула информация, что ее зовут Корин, и ей нравилось давать пощечины. От пощечин ей становилось хорошо. — Мне нужно пораньше закрыться, потому что сегодня — вечер кино.

Эйвери взял миску и зачерпнул немного тушеного мяса. Да, это была Динти Мур. Он положил сверху кусок белого хлеба, затем отнес еду к своим друзьям и сел за стол. Ша ему улыбнулась. Сегодня у нее сильно болела голова, но она все равно улыбалась, и от этого ему хотелось смеяться и плакать одновременно.

— Ешь, приятель, — сказал Ники, но не последовал собственному совету: его миска по-прежнему была почти полна. Его глаза были налиты кровью, и он потирал левый висок. — Я знаю, что это похоже на диарею, но ты ведь не хочешь идти в кино на пустой желудок?

Они поймали Люка? Послала Ша.

Нет. Они все до смерти напуганы.

Хорошо. Просто прекрасно!

Сделают ли нам большие уколы перед фильмом?

Не думаю, что сегодня вечером, он пока еще новый, мы видели его только один раз.

Джордж смотрел на них мудрыми глазами. Он все слышал. Когда-то, в первом тайме, Джордж Айлс был всего лишь ТК, но теперь он стал чем-то большим. Они все стали. Задняя Половина усиливала все, что у вас было, но благодаря погружному баку, Эйвери не был похож ни на кого. Он знал больше всех. О тестах в Передней Половине, например. Многие из них были побочными проектами доктора Хендрикса, но уколы делали только в практических целях. Большинство из них действовали, как ограничители, а Эйвери как раз их и не делали. Он направился прямо в погружной бак, где его доставили к вратам смерти или, может быть, провели прямо через них, и в результате он мог вызывать Огни Штази почти в любое время, когда хотел. Ему не нужны были фильмы, и уж тем более, у него не было необходимости становиться частью группового разума. Создание такового, как он думал, было главным смыслом функционирования Института.

Но ему было всего десять лет. И это было проблемой.

Приступив к еде, он поискал глазами Хелен и с радостью обнаружил, что она все еще тут. Хелен ему нравилась. Она не была похожа на эту сучку Фриду. Ему не нужно было читать мысли Фриды, чтобы понять, что она обманом заставила его рассказать ей все, а потом настучала на него.

Хелен?

Нет. Не разговаривай со мной, Эйвери. Мне нужно…

Остальное исчезло, но Эйвери показалось, что он все понял. Ей нужно было спрятаться. В ее голове была губка, наполненная болью, и она пряталась от нее, как могла. Прятаться от боли было разумным ответом, насколько это было возможно. Проблема была в том, что губка продолжала набухать. Это продолжалось бы до тех пор, пока не стало бы места, куда можно спрятаться, а затем раздавило бы мозг о затылок, как муху о стену. Тогда с ней будет покончено. Как с Хелен.

Эйвери проник в ее сознание. Это было проще, чем пытаться открыть замок на двери его комнаты, потому что он был сильным ТП с самого начала, и ТК было для него чем-то новым. Он был неуклюж и должен был быть осторожен. Он не мог все исправить, но думал, что сможет облегчить ее страдания. Хоть немного ее защитить. Для нее и это было бы хорошо, а это, в свою очередь, было бы хорошо для них… потому что им пригодится вся помощь, до которой они смогут дотянуться.

Он нашел губку с головной болью глубоко в голове Хелен. Он приказал ей прекратить рост. Он велел ей убираться. Она не хотела этого делать. Он подтолкнул. Цветные огоньки начали появляться перед ним, медленно закручиваясь, как сливки в кофе. Он толкнул сильнее. Губка была рыхлой, но упругой.

Калиша. Помоги мне.

В чем? Что ты делаешь?

Он ей сказал. Она вошла, сначала нерешительно. Они прижались друг к другу. Головная губка-боль немного поддалась.

Джордж, послал Эйвери. Ники. Помогите нам.

Ники смог, немного. Джордж сначала выглядел озадаченным, потом присоединился, но через мгновение отступил.