Институт

— Это было легко, как надеть старую пару туфель. Я находилась там, в течение двенадцати лет, но стучала только последние шестнадцать месяцев или около того, и к концу я начала чувствовать, что поступаю очень плохо, делая то, что делала, и я говорю не только о стукачестве. Я стала нечувствительной в том месте, которое мы называли черными домами, и я оставалась нечувствительной в Институте, но, в конце концов, это начало стираться, как восковый блеск стирается с автомобиля, если вы не наносите новый время от времени. Они ведь просто дети, а дети хотят доверять взрослому, который добр и отзывчив. Они ведь никогда никого не взрывали. Они сами были теми, кого взорвали, их и их семьи. Но, может быть, я бы все равно продолжила это делать. Если я буду абсолютно честна — а сейчас уже слишком поздно, чтобы было по-другому, — то, наверное, так бы и поступила. Но потом я заболела и встретила тебя, Люк. Ты мне помог, но я помогла тебе не поэтому. Во всяком случае — это не единственная причина, да и не главная. Я видела, как ты умен, намного умнее всех остальных детей, намного умнее тех, кто тебя выкрал. Я знала, что их не волнует ни твой тонкий ум, ни твое чувство юмора, ни то, как ты готов помочь такому старому больному мешку, как я, даже зная, что это может навлечь на тебя неприятности. Для них ты был просто еще одним винтиком в машине, которым можно пользоваться до тех пор, пока он не износится. В конце концов, ты пошел бы тем же путем, что и все остальные. Сотни. Может быть, тысячи, начиная с самого начала.

— Она что, с ума сошла? — Спросил Джордж Баркетт.

— Заткнись! — Сказал Эшворт. Он наклонился вперед, не отрывая глаз от экрана.

Морин остановилась, чтобы глотнуть воды и протереть глаза, запавшие в глубокие впадины. Больные глаза. Грустные глаза. Умирающие глаза, подумал Люк, глядя вечности прямо в лицо.

— Это было трудное решение, и не только из-за того, что они могли сделать со мной или с тобой, Люк. Это было трудно, потому что если ты все-таки сбежишь, если они не поймают тебя в лесу или в излучине реки Деннисон, и если ты найдешь кого-то, кто поверит тебе… если ты преодолеешь все эти «если», то сможешь вытащить то, что происходило здесь в течение пятидесяти или шестидесяти лет, наружу. Обрушить все это на их головы.

Как Самсон с храмом, подумал Люк.

Она наклонилась вперед, глядя прямо в объектив. Прямо на него.

— Но это может означать конец света.

21

Заходящее солнце превратило железнодорожные пути, проходящие рядом с федеральным шоссе № 92, в розовато-красные огненные линии, которые, казалось, дополнительно освещали знак прямо впереди:

Добро пожаловать в Дюпре, Ю. К.

ЦЕНТР ОКРУГА ФЭРЛИ

Население 1,369

ХОРОШЕЕ МЕСТО ДЛЯ ЭКСКУРСИИ И ЛУЧШЕЕ МЕСТО ДЛЯ ЖИЗНИ!

Дэнни Уильямс завел головной фургон на грязную обочину. Остальные последовали за ним. Он поговорил с теми, кто сидел в его фургоне — с Миссис Сигсби, доктором Эвансом, Мишель Робертсон, — потом подошел к двум другим.

— Радиоприемники выключить, наушники вынуть. Мы не знаем, какие частоты могут прослушивать местные жители или военные. Мобилки выключить. Теперь это закрытая операция, и так будет продолжаться до тех пор, пока мы не вернемся на аэродром.

Он вернулся к переднему фургону, сел за руль и повернулся к Миссис Сигсби.

— Все хорошо, мэм?

— Все хорошо.

— Я здесь не по своей воле, — повторил доктор Эванс.

— Заткнись, — сказала Миссис Сигсби. — Денни? Вперед.

Они въехали в округ Фэрли. По одну сторону дороги стояли амбары, поля и сосновые рощи, по другую — железнодорожные пути и еще больше деревьев. До самого города оставалось всего две мили.

22

Корин Роусон стояла перед кинозалом, разгребая дерьмо с Джейком «Змеей» Хаулендом и Филом «Пилюлей» Чаффицем. В детстве Корин подвергалась жестокому обращению со стороны отца и двух из четырех старших братьев, и у нее никогда не было проблем с работой в Задней половине. Она знала, что мальчишки называют ее Корин-пощечина, и это было нормально. Она много раз получала пощечины в трейлерном парке Рено, где выросла, и, привыкла смотреть на это дело с такой точки зрения: было и было. К тому же, это делалось ради благого дела. То, что вы назвали бы беспроигрышной ситуацией.

Конечно, были недостатки в работе в Задней Половине. Во-первых, твоя голова забивалась слишком большим количеством информации. Она знала, что Фил хочет ее трахнуть, а Джейк — нет, потому что Джейку нравились только женщины с двумя широкими буферами впереди и лишним барахлом в багажнике. И она знала, что они знают, что она не хочет иметь ничего общего ни с одним из них, по крайней мере, не в этом смысле; с семнадцати лет она боролась только за другую сторону.