Институт

— Возможно, его фотография есть даже на телефоне королевы-суки, — сказал Тим.

Люк кивнул, хотя и сомневался, что Миссис Сигсби была из тех, кто делает фото. — Но он может решить пересечь канадскую границу пешком. Я уверен, что у него есть, по крайней мере, один альтернативный путь к отступлению — заброшенная лесная дорога или ручей. Это один из тех возможных будущих шагов, которые я должен иметь в виду. Только…

— Только что?

Люк провел ладонью по щеке — странно взрослый жест усталости и нерешительности.

— Мне нужна твоя помощь. То, что я задумываю, понятно для меня, но я все лишь ребенок. Я не могу быть полностью в чем-то уверен. Ты взрослый, и ты один из хороших парней.

Тим был тронут. Он бросил взгляд в сторону фасада здания, но Венди не было видно.

— Скажи мне, о чем ты думаешь.

— Что я поджег ему задницу. Разрушил его мир. Я думаю, он захочет остаться, чтобы убить меня. Используя моих друзей как приманку, чтобы убедиться, что я приду. Тебе это понятно? Скажи мне правду.

— Вполне, — сказал Тим. — Не могу быть уверенным на сто процентов, но месть — мощный мотиватор, и этот Стэкхаус не будет первым, кто проигнорирует свои собственные интересы в попытке ее осуществить. И я могу сказать еще одну причину, по которой он может решить подождать на месте.

— Какую? — Люк с тревогой изучал его. Из-за угла здания вышла Венди Гулликсон с карточкой-ключом в руке.

— Тим наклонил голову в сторону открытой пассажирской двери фургона, затем приблизил свою голову к голове Люка — Сигсби — леди-босс, верно? Стэкхаус — просто ее подручный?

— Да.

— Ну, — сказал Тим, слегка улыбаясь, — а кто ее босс? Ты об этом не подумал?

Глаза Люка расширились, а рот слегка приоткрылся. Он понял. И улыбнулся.

3

Девять пятнадцать.

В Институте было тихо. Дети, проживающие в Передней Половине, спали, им помогли успокоительные таблетки, которые раздали Джо и Хадад. В туннеле те пятеро, которые подняли бунт, тоже спали, но, вероятно, не очень крепко; Стэкхаус надеялся, что головные боли будут их сильно донимать. Единственными детьми, которые еще не спали, были горки, которые бродили вокруг, как будто им было куда идти. Иногда они делали круги, как будто водили хоровод.

Стэкхаус вернулся в кабинет Миссис Сигсби и открыл запертый нижний ящик ее стола дубликатом ключа, который она ему дала. Теперь он держал в руке специальный телефон, который они называли Зеленым телефоном, а иногда и Нулевым телефоном. Он думал о том, что однажды сказала Джулия по поводу этого телефона с тремя кнопками. Это случилось в деревне в прошлом году, когда у Хекла и Джекла еще работало большинство мозговых клеток. Дети в Задней Половине только что прикончили саудовского бандита, который передавал деньги террористическим ячейкам в Европе, и выглядело это как несчастный случай. Жизнь была хороша. Джулия пригласила его на ужин, чтобы отпраздновать это событие. Они разделили бутылку вина до этого, и вторую бутылку во время и после. Это развязало ей язык.

— Я ненавижу совершать звонки по Нулевому телефону. Этот человек с шепелявым голосом. Я всегда представляю его себе альбиносом. Не знаю почему. Может быть, отсылка к тому, что я видела в комиксах, когда была девочкой. Злодей-альбинос с рентгеновскими глазами.

Стэкхаус понимающе кивнул.

— А где он обитает? И кто он такой?

— Не знаю и знать не хочу. Я звоню, даю отчет, а потом принимаю душ. Только одно хуже, чем звонить по Нулевому телефону. Это услышать исходящий от него звонок.

Теперь Стэкхаус смотрел на Нулевой телефон с каким-то суеверным страхом, как будто только одна мысль об этом разговоре может заставить его звонить…

— Нет, — ответил он. В пустую комнату. К молчащему телефону. По крайней мере, пока молчащему. — В этом нет ничего суеверного. Тебе придется зазвонить. Простая логика.

Конечно. Потому что люди на другом конце Нулевого телефона — шепелявый человек и большая организация, частью которой он был — обязательно узнают об эпическом просере в этом маленьком городке Южной Каролины. Конечно же, они узнают. Это должно попасть на первые полосы газет по всей стране и, возможно, по всему миру. Возможно, они уже знают. Если бы они знали о Холлистере, внештатнике, который жил в Дюпре, они могли бы связаться с ним и разузнать обо всех кровавых деталях.

И все же Нулевой телефон пока не звонил. Означало ли это, что они не знали, или это означало, что они давали ему время все исправить?

Стэкхаус сказал человеку по имени Тим, что любая сделка, которую они заключат, будет зависеть от того, удастся ли сохранить тайну об Институте. Стэкхаус не был настолько глуп, чтобы верить, что его работа может продолжиться, по крайней мере, не здесь, в лесах штата Мэн, но если он сможет как-то справиться с ситуацией без мировых заголовков о психоодаренных детях, которые подвергались насилию и были убиты… или почему все это произошло… это будет хоть что-то. Он мог бы даже быть вознагражден, если бы сумел скрыть все это, хотя бы просто сохранить свою жизнь. Это уже было бы достаточной наградой.