Институт

— Он с нами на связи, — сказала Калиша. Никому из них не нужно было спрашивать, кого она имеет в виду.

— Я бы с удовольствием снова полетала, — задумчиво сказала Хелен. — С превеликим удовольствием.

— Они дождутся его, Ша? — Спросил Ники. — Или просто пустят газ? Как ты думаешь?

— А что скажет нам профессор Ксавье[231]? — Она толкнула Эйвери локтем в бок… но аккуратно. — Просыпайся, Эйвестер. Протри глазки.

— Я уже не сплю, — сказал Эйвери. Не совсем правда; он все еще дремал, наслаждаясь гулом. Размышляя о телефонах, которые стали больше, как шляпы Бартоломью Каббинса, больше и красивее. — Они дождутся. Они должны, потому что если с нами что-нибудь случится, Люк узнает. И мы должны ждать, пока он придет.

— А когда это произойдет? — Спросила Калиша.

— Мы воспользуемся телефоном, — сказал Эйвери. — Большим телефоном. Все вместе.

— Насколько он большой? — В голосе Джорджа звучало беспокойство. — Потому что последний, который я видел, был чертовски большим. Почти такой же большой, как я.

Эйвери покачал головой. Его веки опустились. В глубине души он все еще был маленьким ребенком, и ему давно пора было спать.

Дети из Палаты А — трудно было не думать о них как о горках, даже для Калиши — все еще держались за руки. Люминесцентные лампы опять загорелись ярче; одна из трубок коротнула и погасла. Гул стал глубже и сильнее. Они чувствуют это даже из Передней Половины, Калиша была в этом уверена — Джо и Хадад, Чед и Дэйв, Присцилла и этот злюка, Зик. И остальные тоже. Боятся ли они? Может быть, немного, но…

Но они считают, что мы в ловушке, — подумала она. Они считают, что находятся в безопасности. Они считают, что бунт подавлен. Пусть они продолжают в это верить.

Где-то был большой телефон — самый большой телефон, с добавочными номерами во всех комнатах. Если бы они позвонили по этому телефону (они позвонят, когда не будет другого выбора), сила в этом туннеле, где они были пойманы в ловушку, вышла бы за пределы любой бомбы, когда-либо взорванной на земле или под ней. Этот гул, теперь всего лишь несущая волна, мог перерасти в вибрацию, способную опрокинуть здания, возможно, разрушить целые города. Она не знала этого наверняка, но думала, что это вполне может быть правдой. Сколько детей, в головах которых теперь не осталось ничего, кроме силы, ради которой их забрали, ждали звонка по большому телефону? Сотня? Пятьсот? Может быть, даже больше, если подобные Институты были разбросаны по всему миру.

— Ники?

— Что? — Он тоже дремал, и голос его звучал раздраженно.

— Может быть, мы сможем его включить, — сказала она, и не было нужды уточнять, что именно. — Но если мы это сделаем… сможем ли его выключить?

Он задумался, потом улыбнулся.

— Даже не знаю. Но после того, что они с нами сделали… честно говоря, моя дорогая, мне на это наплевать.

9

Четверть двенадцатого.

Стэкхаус вернулся в кабинет Миссис Сигсби, Нулевой телефон на столе по-прежнему молчал. Через сорок пять минут закончится последний день нормальной работы Института. Завтра это место будет покинуто, как бы ни обернулось дело с Люком Эллисом. Сохранение программы в целом было возможно, даже не смотря на то, что Венди разделится с Люком и его другом Тимом и останется на юге, но этот объект раскрыт. Сегодня важнее всего было заполучить флешку и убедиться в том, что Люк Эллис мертв. Спасти Миссис Сигсби было бы неплохо, но это было совершенно необязательно.

На самом деле Институт уже был покинут. С того места, где он сидел, он видел часть дороги, которая вела от Института, сначала к Деннисон Ривер Бенд, а затем дальше к сорок восьмому шоссе… не говоря уже о Канаде и Мексике, для тех, у кого были паспорта. Стэкхаус вызвал к себе Зика, Чеда, шеф-повара Дага (двадцать лет проработавшего в Халлибертоне[232]) и доктора Фелицию Ричардсон, которая пришла к ним из Группы Безопасности Хоук[233]. Это были люди, которым он доверял.

Что касается остальных… он видел, как удаляющиеся фары их машин мелькают среди деревьев. Он предположил, что пока их только дюжина, но будет больше. Скоро Передняя Половина опустеет, если не считать детей, которые сейчас там живут. Может быть, это уже произошло. Но Зик, Чед, Даг и доктор Ричардсон никуда не денутся — они были настоящими служаками. И Глэдис Хиксон. Она тоже останется, может быть, даже после того, как все остальные уйдут. Глэдис была не просто драчуньей; Стэкхаус все больше и больше убеждался, что она законченная психопатка.

Я делаю большую ошибку, оставшись здесь, — подумал Стэкхаус. — Но сопляк прав — они меня выследят. И он идет напролом. Если…

— Если только он со мной не играет, — пробормотал Стэкхаус.