Институт

В комнату просунулась Розалинда, помощница Миссис Сигсби. Ее обычно безупречный макияж выветрился за последние тяжелые двенадцать часов, и ее обычно безупречные седеющие волосы торчали в разные стороны.

— Мистер Стэкхаус?

— Да, Розалинда.

Розалинда выглядела встревоженной.

— Мне кажется, что доктор Хендрикс уехал. По-моему, я видела именно его машину минут десять назад.

— Меня это не удивляет. Вы и сами должны уходить, Розалинда. Езжайте домой. — Он улыбнулся. Странно было улыбаться в такую ночь, но это была хорошая улыбка. — Я только что понял, что знаю вас с тех пор, как приехала сюда — много много лун назад — и не знаю, где вы живете.

— Миссула, — сказала Розалинда. Она посмотрела на него и сама удивилась. — Это в Монтане. По крайней мере, я предполагаю, что именно там и находится мое убежище. У меня дом в Миззу, но я не была там, наверное, лет пять. Я просто плачу налоги, когда приходят платежки. Когда у меня есть свободное время, я остаюсь в деревне. На выходные я еду в Бостон. Мне нравятся Ред Сокс и Брюинз[234], а также художественный кинотеатр в Кембридже. Но я всегда готова к возвращению.

Стэкхаус осознал, что это была самая длинная фраза, сказанная ему Розалиндой за все эти многие многие луны, растянувшиеся на пятнадцать лет. Она уже была здесь, верный пес Миссис Сигсби, когда Стэкхаус уволился со службы с должности следователя армии США (военно-юридическая служба), и она до сих пор здесь, и выглядит примерно так же. Ей могло быть, как шестьдесят пять, так и хорошо за семьдесят.

— Сэр, вы слышите этот гул?

— Да.

— Это трансформатор? Я никогда не слышала его раньше.

— Трансформатор. Да, я полагаю, это должно быть он.

— Он очень раздражает. — Она потерла уши, еще больше растрепав волосы. — Наверное, это делают дети. Джулия — Миссис Сигсби — вернется? Это так, не правда ли?

Стэкхаус понял (скорее с удивлением, чем с раздражением), что Розалинда, всегда такая корректная и ненавязчивая, держала нос по ветру, гул там или не гул.

— Да, думаю, что вернется.

— Тогда я хотела бы остаться. Знаете ли, я умею стрелять. Я хожу на полигон в излучине раз в месяц, иногда дважды. У меня есть эквивалент значка Отличный Стрелок в стрелковом клубе, и я выиграла конкурс по стрельбе из мелкокалиберного пистолета в прошлом году.

Тихая помощница Джулии не только прекрасно стенографировала, но и имела значок Отличный Стрелок… или, как она сказала, его эквивалент. Чудеса, да и только.

— Из чего стреляете, Розалинда?

— Смит Энд Вессон.45 калибра.

— Отдача не беспокоит?

— С помощью поддержки запястья я очень хорошо справляюсь с отдачей. Сэр, если вы намерены вызволить Миссис Сигсби от похитителей, удерживающих ее, я бы очень хотела принять участие в этой операции.

— Хорошо, — сказал Стэкхаус, — вы в деле. Мне пригодится любая помощь. — Но он должен быть осторожен с ней, потому что спасение Джулии может оказаться невозможным. Теперь она стала расходным материалом. Самое главное — это флешка. И этот гребаный слишком-умный-на-его-же-беду мальчик.

— Благодарю вас, сэр. Я не подведу.

— Я уверен, что вы этого не сделаете, Розалинда. Я позже объясню вам, как и что мы будем делать, но для начала у меня есть вопрос.

— Да?

— Я знаю, что джентльмен никогда не должен спрашивать, а леди никогда не должна говорить, но, сколько вам лет?

— Семьдесят восемь, сэр. — Она ответила достаточно быстро, сохраняя при этом зрительный контакт, но это была ложь. Розалинде Доусон на самом деле был восемьдесят один год.

10

Без четверти двенадцать.

Челленджер с 940NF на хвосте и МЭН ПАПЕР ИНДАСТРИЗ на борту летел на север к Мэну на высоте 39 000 футов. С помощью реактивного потока его скорость плавно колебалась между 520 и 550 милями в час.

Их прибытие в Алколу и последующий взлет прошли без происшествий, главным образом потому, что у Миссис Сигсби был пропуск VIP-персоны Регал Эйр[235], и она была более чем готова им воспользоваться, чтобы открыть ворота. Она чуяла шанс — все еще небольшой, но был — выбраться из этой передряги живой. Челленджер стоял в гордом одиночестве, трап опущен. Тим последним поднялся по трапу, запер дверь и постучал в закрытую дверь кабины прикладом Глока убитого помощника шерифа.

— Я думаю, мы все на борту. Если у вас есть зеленый коридор, трогайтесь.

Ответа с другой стороны двери не последовало, но двигатели заработали. Через две минуты они поднялись в воздух. Теперь они находились где-то над Западной Вирджинией, если верить монитору на перегородке, а Дюпре теперь можно было увидеть только в зеркале заднего вида. Тим не ожидал, что уедет так внезапно, и уж точно не при таких катастрофических обстоятельствах.