Ирано-таджикская поэзия

Как благодарность вечному скажу,
Когда достойных слов не нахожу?

Чтоб восхвалить его, мой каждый волос

Хотел бы обрести и речь и голос.

Хвала дарящему, чьей волей я

Был вызван к жизни из небытия!

Но все слова людского восхваленья —

Его предвечной славы приниженье.

Он смертного из глины сотворил

И разумом и сердцем одарил,

Смотри, как он вознес тебя высоко

С рождения до старости глубокой!

Рожденный чистым, чистоту храни!

Не завершай в грязи земные дни!

Пыль вытирай с прекрасного зерцала,

Чтобы поверхность ржа не разъедала.

Ты был ничтожной каплею сперва

И возмужал по воле божества.

Велик твой труд, но ты не возвышайся,

На силу рук своих не полагайся.

Ведь это вечный, в мудрости своей,

Из праха создал кисть руки твоей.

Тогда твой труд казну твою умножит,

Когда тебе всевидящий поможет.

Не сделал ты ни шага одного

Без постоянной помощи его.

Младенец, в пустословье не повинный,

Питается посредством пуповины.

Рожденный, блага прежнего лишен,

Приникнет к груди материнской он;

Так на чужбине странника больного

Поят водой из города родного.

Ведь он в утробе матери взращен

И соком тела матери вспоен.

А грудь ему теперь — источник жизни,

Два родника в покинутой отчизне.

Они младенцу райская река,

Чье русло полно меда и млека.

Мать, как туба, сияющая светом,

Младенец — нежный плод на древе этом.

* * *

Сосуды-груди — в сердце глубоко;
Кровь сердца — материнское млеко.

Глянь, как дитя сосцы кусает жадно, —

Скажи: любовь младенца кровожадна.

И нужно сок алоэ применить,

Чтобы дитя от груди отлучить.

И так дитя, ночуя горечь сока,

Забудет сладость млечного истока.

О ищущий — младенец в сединах,

Забудь, вкушая горечь, о грехах!

РАССКАЗ

Царевич некий с лошади упал
И шейный позвонок себе сломал.

Он повернуть был голову не в силах,

Такая боль была в костях и жилах.

Исчезла шея; в тулово она

Втянулась у него, как у слона.

Что делать, как помочь, — врачи не знали.

И вот врача из Греции сыскали.

Он вывих вправил, шею распрямил,

И вскоре стал больной здоров, как был.

Но о беде забыл царевич вскоре,

Забыл врача, что спас его от горя.

Просить о чем-то врач его хотел —

Царевич на него не поглядел.

Врач устыдился, голову склонил он,

И, уходя, такое говорил он:

«Ведь если бы ему я не помог,

Он отвернуться б от меня не мог!»

И вот он шлет царевичу куренье,

Мол, это — всех недугов исцеленье.

То снадобье к владыке принесли

И, всыпавши в курильницу, зажгли.

Чиханье на царевича напало,

Болеть, как до леченья, шея стала.

Велел врача он грека привести,

Пошли искать — и не могли найти.

Запомни! Если ты добро забудешь —

В последний день ты воскрешен не будешь.