Ирано-таджикская поэзия

Соль сыплет на раны мне сахарный смех твоих лалов и жемчугов,
О, как ты прекрасна, божья газель, лань заповедных лугов!

Когда ты явилась в блеске живом тонкой твоей красоты,

Превыше ангела человек! — решил совет мудрецов.

Невидимой, пери, не становись, померкнет мир без тебя!

Ты людям — свет глядящих зениц, зеницам — огонь зрачков.

Золото преданности моей без примеси я храню,

И пробный камень моей любви к любым испытаньям готов.

Увы! Неславное имя мое — пятно в посланье твоем.

Пусть смерть мечом мое имя умчит из вертограда слов.

Сердце одно у меня, и одно — у похитившей сердце мое!

Где ж сердце сможет сердцу сказать, как путь его был суров?

Джами в беде не по воле небес! Не солнцем вечных высот,

А кругом солнца твоей красоты он ввергнут в путы оков.

* * *

Когда умру, хочу, чтоб кости мои в калам ты превратила.
Чтоб сердце на скрижали праха всю повесть муки начертило.

Промчись над головой моею на Рахше твоего тиранства.

Пусть мне пригрезится, что в мире меня ты вовсе не забыла.

Михраб твоих бровей увидя, имам от кыблы отвернется —

И склонится перед тобою в огне молитвенного пыла.

Из глаз моих струятся слезы, из сердца льется кровь живая.

Где мне спастись? Потоком бурным она жилище затопила.

Твой переулок мне — Кааба, там проливай ты кровь влюбленных.

Вокруг святыни той пустыня от жажды яростной изныла.

Лицом к следам твоих сандалий я прикасаюсь… О блаженство,

Когда бы ты стопою лёгкой на лик страдальца наступила.

Мне тесен круг существованья с тех пор, как я с тобой в разлуке.

Перед Джами теперь пустыня простор неведомый открыла.

* * *

Кровью сердца без тебя грудь моя обагрена.
И кровавая глаза покрывает пелена.

Торжество свое справляй, но меня не добивай,

Жалок я, но жизнь моя вся тебе посвящена.

Завитки твоих кудрей — звенья тягостных цепей,

Ими в бездну завлечен, что безумия полна.

От пушистых тех колец обезумел я вконец,

Поводырь мой, я — слепец, без любви мне жизнь темна.

Чем расспрашивать о том, чем живу я день за днем,

Погляди — и ты поймешь, как судьба моя грустна.

Или спросишь ты тогда, что со мною за беда,

Иль клинок свой обнажишь, чтобы кровь текла красна.

Плоти я, Джами, лишен, скорбный вздох я, долгий стон,

Я рыдающий рубаб, в песне боль моя слышна.

* * *