Иранцы. Личный опыт

Зимой ближе к часу ночи народу на мосту мало — зимы тут прохладные. Лишь одинокий старичок, притулившись у одной из арок, выводит незамысловатую, но удивительно проникновенную мелодию на флейте. Бехруз дает мне несколько туманов, чтобы я подала их старику. Замираю в нерешительности, не зная, куда положить деньги, чтобы ветер тут же не унес их в реку. Нетерпеливый муж подталкивает меня, а старичок прерывает игру и говорит:

— Не неволь ее. Сейчас мохаррам, священный месяц, когда каждый грех зачтется вдвойне. Понятно, что она не хочет подходить к незнакомому мужчине.

Мне почему-то становится удивительно тепло на душе и немного стыдно. Опустив глаза, тихо ухожу по самому любимому из исфаханских мостов.

Нельзя побывать в Исфахане и не посетить огромную площадь Нагше-Джахан («Картина мира») (официальное ее название: площадь Имама Хомейни). По размеру она уступает разве что знаменитой площади Тяньаньмэнь в Пекине. В Иране когда-то была невероятно популярна игра в «чоуган» (сегодня мы знаем ее как «поло») — а всадникам, разумеется, требовалось большое поле. Вот и соорудили его прямо перед дворцом, чтобы шах мог любоваться на забавы придворных.

На площади собраны архитектурные жемчужины всех времен. В центре бьет великолепный фонтан, а рядом ждут конные экипажи — за плату можно прокатиться по площади и соседним старинным улочкам.

Площадь и большинство роскошных строений Исфахана были созданы в эпоху расцвета города — в XVII веке. К этому же периоду относятся мечеть Имама (целый комплекс с садом, школой и фонтанами для омовения) и мечеть шейха Лотфоллы. Они поражают красотой куполов, великолепно выполненными изразцами, необычными решениями художников и по праву считаются одними из лучших образцов исламской архитектуры в мире.

Дворец Али-Капу («Врата Али») удивляет настенными росписями и необычайной акустикой «музыкальной залы», где стены покрыты резными изображениями ваз и сосудов. Женские покои строго отделены от мужских: женщинам отводились нижние залы, мужчинам — верхние. Но необычное строение дворца позволяло дамам снизу слышать музыку, исполнявшуюся на самом верху, так же хорошо, как и шаху с приближенными. Персы полушутя рассказывают, что даже когда музыканты прекращали играть, чудесные звуки еще долго были слышны в отдаленных уголках здания.

Исфахан — первый город, который мне довелось увидеть в Иране (после столицы, разумеется). И приехала я сюда, мягко говоря, не в радостном настроении. Первое знакомство со страной будущего мужа далось непросто. Было странно, что я не могу даже приобнять Бехруза при его родителях или сестре, не говоря уже о том, чтобы остаться с ним на ночь в одной комнате. Было странно, что в тридцатиградусную жару невозможно снять платок или скинуть манто — даже в коридоре гостиницы. Было странно, что пока администратор нас регистрировал, Бехруз держался от меня на расстоянии трех метров и делал вид, что мы друг с другом практически не общаемся. Проще говоря, я была зла на весь мир и плюс к этому вымотана после восьмичасовой поездки на автобусе.