Исчезающая ведьма

Он даже помог им выкатить бочки на улицу, где они откупорили их при помощи ржавых мечей и копий. Когда хлынуло тёмно-красное вино, они подставляли под эти потоки свои рты и сложенные в пригоршни руки, ловя драгоценные капли. Ханкин сам хлебнул вина из пригоршней и тут же выплюнул эту кислятину. Он впервые попробовал вино, и у него начисто отбило желание делать это снова.

И тут, он уловил ароматы самого рая. Горячие пироги с мясом! Его желудок взревел от голода. Ведомый запахом, он вошёл в узкий переулок. Ставень открытого окна, образовавший прилавок крошечной лавчонки, был поспешно поднят, но аромат сочной подливки, горячего гусиного жаркого и свежеиспечённого печенья всё ещё струился из щели.

Ханкин попытался опустить ставень, но тот был заперт изнутри. Он выбежал обратно на улицу и осмотрелся в поисках чего-нибудь, чем можно отжать замок. Дверь в соседний дом была выломана и болталась на одной петле. Внутренние покои полностью разграбили, но на полу валялась забытая кем-то кочерга. Схватив её, Ханкин ринулся обратно к лавке.

Он вставил конец кочерги в узкий зазор между плохо подогнанным ставнем и стеной и навалился на него изо всех сил. Дерево с треском раскололось, и ставень упал. Ханкин отбросил кочергу, забрался внутрь и взял столько тёплых пирогов, сколько смог унести.

Он собрался уже бежать с добычей, когда услышал тихий крик и, заглянув в проделанную им брешь, увидел, что на него смотрит мужчина и пытается заслонить женщину, прикрывая её голову руками. Мгновение мужчина и мальчишка смотрели друг на друга полными страха глазами. Волна возбуждения захлестнула Ханкина, и он рассмеялся. Этот человек боялся его. Человек в два раза старше его боялся. Ханкин показал язык, сунул в рот пирог и пустился наутёк.

Он жевал пироги до тех пор, пока они уже не лезли в горло. У него осталась ещё парочка, и он уже собирался затолкать их в котомку, как вдруг увидел священника, тот стоял в дверях маленькой часовни, умоляя мятежников не входить. Недолго думая, Ханкин прицелился. Первый пирог упал на грудь священника, второй угодил ему прямо в лицо.

Мужчины разразились громким смехом при виде того, как с подбородка священника капает сок, а начинка медленно сползает с длинного носа. Они подошли к Ханкину и, смеясь, похлопали его по спине.

— Пойдём с нами, парень. Говорят, кентцы заняли Большой мост. Они уже в городе. Ходят слухи, что им удалось захватить дворец Джона Гонта. Посмотрим, что там припрятала эти проворовавшаяся крыса. Видимо, это его сейчас подпалили, — сказал он, тыча пальцем в сторону.

— Это дома адвокатов, — возразил другой.

Они понеслись дальше по улицам, ломясь в двери, которые ещё не успели вынести, дразнясь и показывая носы людям из окон верхних этажей, с ужасом созерцающих творящийся внизу хаос. Ханкин присоединился к разнузданному веселью. Он может делать всё, что заблагорассудится, и никто не посмеет его остановить.

Ханкин почувствовал внезапный порыв влажного ветерка на лице, как ветер родного дома, дующий с Брейдфорда. Должно быть, они приближаются к большой лондонской реке. Он напрягся, готовясь увидеть её во всей красе, как вдруг перед ним возникла огромная толпа, постоянно пополняющаяся через ворота в городской стене. Его спутники ускорили шаг.

— Вот и прибыли, — произнёс один из них. — Должно быть, это и есть Савойский дворец, логово самого Джона Гонта. Сегодня мы развлечёмся на славу.

Они ринулись вперёд через пролом в стене. Ханкин последовал за ними и остановился в изумлении. Ранее он помогал отцу доставлять товары в монастырь и имел представление о больших строениях, но это было просто огромно. Его взору предстало гигантское здание, превосходящее по размерам даже Линкольнский кафедральный собор. Его облепили небольшие строения с соломенными крышами, словно мыши огромный мешок зерна. Неужели здесь живет один человек? Даже для короля этот дворец был чересчур просторен.

Розарий и сад перед дворцом были безжалостно вытоптаны, словно здесь пробежало стадо кабанов. Огромные двери широко распахнуты, выпуская дым в лазурно-голубое небо. Люди сновали туда-сюда, либо бегали по внешним лестницам. В руках они держали охапки мантий, зеркал, горшков и урн, которые поочерёдно швыряли в рыбные пруды.

Особо деятельные вскарабкались на крышу и, срывая черепицу, сбрасывали её во внутренний двор. Группа женщин выкатывала на дорогу бочки, наполненные серебряными блюдами и кубками, а бойко орудующие молотками и камнями мужчины разбивали драгоценные приборы на куски.

Ханкин пробежал через сад и вошёл в открытые двери. Открывшийся перед ним огромный зал был самой большой комнатой, когда-либо виденной им в жизни. Длинные рыцарские мечи и охотничьи трофеи были развешаны по стенам, расписанным диковинными садами, деревьями, зверями и цветами, рыцарями и девами.