Искра жизни

Казалось, Бетке вот-вот ринется на лысого с кулаками. Но он не решился. Он не знал, какие у лысого связи и кто за ним стоит. А в зоне такие вещи имеют первостепенное значение. Если лысый пользовался покровительством начальника кухни, такая драка могла бы дорого обойтись Бетке. У кухни повсюду свои люди, с ней проворачивали сделки и староста лагеря, и даже некоторые эсэсовские чины. Сам же Бетке, напротив, не пользовался доверием своего надзирателя и знал: случись что, тот за него вряд ли вступится. Бетке недостаточно хорошо его подмазывал. Жизнь в зоне вся соткана из подобных интриг. Один неосторожный поступок — и Бетке запросто мог потерять свое место и снова превратиться в рядового лагерника. И тогда прости-прощай все выгодные делишки на воле, которые он обтяпывал во время ездок на вокзал или на склад.

— Как же все это понимать? — спросил он у лысого уже спокойнее.

— А тебе-то какое дело?

Бетке сглотнул.

— Значит, есть дело, коли спрашиваю. — И он повернулся к парню. — Кто тебе справил этот костюм, а? Разве не я?

Пока Бетке выяснял отношения с лысым, парень не переставал торопливо есть. Теперь он бросил банку, неожиданно решительно и быстро протиснулся между ними и устремился к выходу. Сразу несколько доходяг кинулись к банке в надежде выскрести ее и вылизать.

— Приходи еще! — крикнул лысый вслед Людвигу. — У меня голодным не останешься.

И расхохотался. Бетке попробовал было удержать парня, но споткнулся о скелеты, сцепившиеся на полу из-за банки, и сам упал. Поднявшись, он вне себя от ярости принялся давить шарящие по полу руки. Один из скелетов запищал, как мышь. Другой, подхватив банку, бросился наутек.

Кухонный шнырь принялся насвистывать вальс «Розы с юга» и вызывающе, с нарочитой медлительностью прошествовал мимо Бетке. Он был и вправду отлично упитан, мог даже выставить пузцо. Он удалился, повиливая толстым задом. Почти все, кто работал при кухне, были в теле. Бетке плюнул ему вслед. Но плюнул так осторожно, что попал всего лишь в Лебенталя.

— А, вот и ты, — сказал он с нарочитой фамильярностью. — Чего тебе? Пошли. Как ты узнал, что я тут?

Ни на один из вопросов Лебенталь не ответил. Он занят делом и совершенно не намерен терять время на пустые объяснения. У него было два серьезных претендента на зуб Ломана: Бетке и еще один десятник из бригады внешних работ. Обоим нужны деньги. Десятник был во власти чар некой Матильды, работницы с той же фабрики, куда выходила на работы их бригада. За соответствующую мзду Матильда иногда удостаивала его свидания. В ней было больше шести пудов весу, что делало ее в глазах арестанта существом неземной красоты — в лагере, где властвует голод, полнота была синонимом совершенства. Этот десятник предлагал Лебенталю несколько кило картошки и полкило маргарина. Лебенталь предложение отклонил, с чем себя сейчас и поздравил. Он молниеносно оценил драматизм только что разыгравшейся сцены и теперь надеялся поживиться на страданиях Бетке. Как он считал, извращенцы готовы ради своей страсти на куда большие жертвы, чем обычные люди. После всего, что увидел, он тотчас же решил поднять цену.

— Но зуб-то при тебе? — спросил Бетке.

— Нет.

Они уже вышли из умывальни.

— Я ничего не куплю, пока не увижу товар.

— Коронка как коронка. Задний нижний зуб. Добротное, тяжелое золото, еще довоенное.

— Ни хрена! Сперва покажи! Иначе не о чем разговаривать.

Лебенталь знал: Бетке гораздо сильней, ему только покажи зуб, он его сразу и отнимет. И тогда уж ничего не поделаешь, жаловаться тоже не побежишь — самого же и вздернут.

— Что ж, нет, значит, нет, — изрек он спокойно. — Найдутся другие покупатели, не такие привередливые.

— Другие покупатели! Дурья башка! Ты их сперва поищи, других-то.

— Мне и искать не надо. Один вот только что тут был.

— Да ну? Хотелось бы взглянуть, кто такой? — И Бетке глумливо огляделся. Он знал — на зуб может претендовать только тот, у кого есть ходы на волю.

— Ты сам видел моего клиента минуту назад, — сказал Лебенталь. Он, конечно, соврал.

Бетке насторожился.

— Это кто же? Уж не этот ли придурок с кухни?

Лебенталь пожал плечами.

— Я ведь, наверно, сюда тоже не просто так пришел. Может, кое-кто кое-кому подарок хочет сделать, а для этого деньги нужны. На золото сейчас на воле хороший спрос. И харчей на обмен у него тоже хватает.

— Ах ты, гад! — взъярился Бетке. — Ах ты, гнида болотная!

Лебенталь только многозначительно приподнял тяжелые веки и столь же важно их опустил.

— Кое-что, чего нет в лагере, — продолжал он совершенно бесстрастно. — Кое-что шелковое, из одежды.

Бетке чуть не задохнулся.

— Сколько? — прохрипел он.

— Семьдесят пять, — твердо сказал Лебенталь. А хотел-то поначалу просить тридцать.

Бетке смотрел на него тяжело.

— Ты хоть знаешь, что одного моего слова достаточно, чтобы тебя вздернули?

— Конечно. Если сможешь доказать. А чем ты докажешь? Ничем! Но ты ведь хочешь получить зуб? Вот и давай говорить о деле.

Бетке немного помолчал.

— Не деньгами, — проговорил он наконец. — Жратвой.

Лебенталь был непроницаем.

— Заяц, — сказал Бетке. — Настоящий заяц. Раздавленный. Идет?