Исландия

Когда я думаю про вычислительный чип в своей голове, я понимаю, что иногда научные открытия неотличимы от магии и превознесение чудесного отдаёт невежеством, особенно если достижения науки при этом принимаются как должное. Есть области математики, в которых уверенно себя чувствуют от силы десяток-другой специалистов на планете, и обществу, случается, проще признать их достижения мыльными пузырями, чем важными успехами цивилизации, отражающими красоту мироздания и разума. Но есть и области чудесного, на долю которых незаслуженно выпадает масса пренебрежения со стороны позитивизма, склонного считать, что ненаблюдаемое или непонятное попросту не существует, а не подлежит открытию и объяснению. Скажем, если вы придёте к психиатру и заикнётесь об инопланетянах, суровый диагноз вам обеспечен. Шизотипическими расстройствами страдает целая сотая доля человечества. А сколько ещё тех, кто никогда не приходит к врачу. В момент, названный Карлом Ясперсом осевым временем и явившийся, как он считал, моментом рождения философии, дар пророчества был передан детям и сумасшедшим. Насчёт детей не знаю, но к людям, делящимся с врачами своими переживаниями необычных явлений, я бы всерьёз прислушался. Тем более что в истории человечества практически все деятели, совершившие серьёзные прорывы в развитии цивилизации, находились по ту сторону психиатрической нормы. И вместе с тем я присмотрелся бы ко многим давно уже отданным на массовый откуп разновидностям научной фантастики и попробовал бы отыскать новую точку зрения на них. Иногда норма затыкает рот истине, а массовый жанр клеймом обезображивает прозорливые наблюдения.

Например, однажды мне довелось говорить с человеком, который был убеждён, что одно из имён Всевышнего говорит нам о серьёзнейших вещах. Это имя – Саваоф: греческая калька с Цева-от – «Владыка воинств». Оказывается, под «воинствами» имеются в виду «силы небесные», то есть звёзды. Отсюда мой собеседник делал вывод, что ангелы обитают на других планетах, звёздах, в межзвёздном пространстве. «Взгляни, – говорил он, – на вспышки на солнце: они гигантские, едва ли не превышают размеры Юпитера, с поверхности звезды отрываются мегатонны плазмы и уносятся в космос. Разве не так, как сказано, рождаются мириады ангелов, чтобы пропеть осанну Всевышнему и исчезнуть?»

Что ж. Это сравнение может показаться лишь поэтическим, если не подумать, что со временем наши представления о живом понемногу пересматриваются. Вероятно, скоро мы придём к выводу, что существуют неорганические формы жизни. Например, великий физик-теоретик Стивен Хокинг всерьёз рассматривал компьютерный вирус как одну из форм жизни. И, вероятно, когда-нибудь, особенно с учётом того, что не за горами эпоха, когда мозг человека напрямую будет подключен к Глобальной сети, какой-нибудь самозародившийся вирус разовьётся в достаточно мощный интеллект, не облечённый плотью, но с которым нам волей-неволей придётся иметь дело.

Так почему же нельзя представить, что звёздные процессы, точнее связанные с ними потоки вещества и энергии, суть последствия коммуникативных связей неких сложных пространственно-временных образований? Почему в космосе с его чрезвычайной протяжённостью и сложностью невозможно формирование неких, пока ещё непостижимых, интеллектуальных образований? В человеческом мозге переносятся электрические и химические импульсы, связываются и разрываются синапсы. Так почему не допустить, что и в космосе, и на нашей планете обитание «потусторонних» сил есть не материя, а результат пока не осознанных коммуникативных процессов (возможно, очень медленных или, напротив, мгновенных), происходящих в звёздах, в растительном мире, в геологическом… Что мы внутри некой глобальной вычислительной системы, внутри вселенского мозга, что мы и мироздание – мысли этого мозга. Например, реки, морские течения, облака могут быть рассмотрены как каналы передачи, по которым в качестве потока информации движутся значения плотности, солёности, карта водных вихрей, всего, что составляет физическую суть реки. А где есть потоки данных, там можно подозревать интеллектуальные кластеры, ответственные за выработку смысла вместе с метаболизмом информации (в языческой интерпретации: так возникают «природные ду́хи»).

Иногда познание позволяет не только нащупать смысл утонувшего в забвении обряда, но даже изобрести его. Что из этого следует? Не много, но и не мало. Эта проблематика подводит нас к главному противостоянию в XXI веке – физики и метафизики, религии и науки, к необходимости того, что оно, противостояние, должно разрешаться с помощью модернизма: развитием того и другого навстречу друг другу. В конце концов, мироздание было сотворено не только с помощью букв и чисел, но и с помощью речений. Вот почему Хазария стоит нерушимо на страницах, написанных Иехудой Галеви. Вот почему мир есть рассказываемая огромная, сложная, самая интересная на свете история.