Исландия

В марте 1958 года, когда нежной зеленью эфемерной покрылись холмы Иудейской пустыни, Мортон Смит, тогда ещё только аспирант Колумбийского университета, преодолел двадцать вёрст от Иерусалима до Мар Сабы, чтобы провести в монастыре Саввы Освящённого два месяца. Это время он собирался потратить на каталогизацию монастырской библиотеки. В последние дни пребывания в монастыре Смит обнаружил в книге посланий Игнатия Антиохийского, изданной в 1664 году, три страницы, заполненные греческой скорописью, из которых следовало, что перед ним – послание Климента Александрийского, автора «Стромат», к некоему Феодору. В своём послании Климент выражал поддержку Феодору в том, что тот препятствует распространению учения карпократиан, упавших в бездну телесных грехов. Об александрийском гностике II века Карпократе подробно рассказывает Ириней Лионский, подчёркивая, что его учение мало чем отличалось от теории метемпсихоза. Карпократиане считали подлинным некое изображение Христа, сделанное, по их убеждению, Пилатом при жизни Иисуса, и поклонялись этому образу, украшая его цветочными венцами и размещая вместе с портретами мирских философов – Пифагора, Платона, Аристотеля, чтобы проводить перед ними языческие ритуалы почитания. Карпократ и его последователи учили, что Иисус родился от Иосифа и был во всём подобен людям, но отличался от них тем, что душа Его, твёрдая и чистая, хорошо понимала то, что она видит в сфере нерождённого Бога. Последователи Карпократа открыто совершали магические действа, предавались им с великою серьёзностью, похвалялись особенным, тщательно изготовленным волшебным питьём, общением с демонами, посылающими сновидения, и прочим в том же роде, настаивая на том, что желающие в совершенстве постичь их мистерии должны совершать особые поступки, не только христианами считающиеся постыднейшими, иначе они не смогут ускользнуть от искусных ловцов душ – космических архонтов. Вот почему, пишет Ириней, с помощью таких прислужников, как карпократиане, злорадный демон предоставил возможность народам хулить Божественное слово, проповедуя подозрение в том, что христиане вступают в совокупление с матерями и сёстрами и вкушают ужасную пищу. Таким образом, говорит Климент в послании к Феодору, карпократиане должны всегда быть противопоставлены христианам, ибо даже если кто из них и скажет истину, то и тогда нельзя с нею соглашаться. Далее Климент говорит о Марке, отмечая, что евангелист после пребывания Петра в Риме записал деяния Господни, но не все открыл, а выбрал полезные к умножению наставляемых в вере. После мученичества и смерти Петра евангелист переехал в Александрию, где продолжил работу над записями, из которых перенёс в первоначальную свою книгу наиболее способствующие к накоплению знания. Это первое собрание как раз и стало Тайным Евангелием от Марка, которое он завещал александрийской экклесии, где оно и поныне всё ещё весьма надежно хранится, прочитываемое только посвящаемыми в великие таинства. Однако демоны всегда готовят погибель роду человеческому, а потому Карпократ обольстил некоего пресвитера и получил от него копию Тайного Евангелия, которую истолковал по своему представлению, а также и осквернил, смешав с бесстыдной ложью. В силу чего, пишет Климент Феодору, не побоюсь для тебя ответить на вопросы, основывая своё изобличение на самом евангельском слове. И Климент приводит две цитаты из Тайного Евангелия. Последние же слова рукописи гласят: «Многое же остальное, о чём ты писал, – подделка и по виду, и по сути. На самом деле истинное и согласное с истинной философией истолкование…» И здесь текст неожиданно обрывался.