Испытательный срок. Лучшая фантастика – 2025

– Вот в наше время мы на улицу и не бегали. – И точно, заводится отец. – У каждого был компьютер, мобильный телефон, сидели в Сети, играли в игрушки, чатились, постили… Родители забот не знали! А сейчас?! Что, я тебя спрашиваю? – Он хватает Колю за плечо, встряхивает. – Где все это?! Мы-то думали, что лет через десять все вокруг будут делать роботы, а человечество переселится в киберреальность!

– Пап, а пап, меня ребята ждут, – канючит Коля.

– Все этот ваш космос, – вздыхает отец. – Он убил мобильные телефоны и персональные компьютеры. На дворе двадцать первый век, а мы в двадцатый переселились…

От этих семейных сценок, повторяющихся изо дня в день, в душе еще больше разгорается неприязнь к этому хлюпику, будто он виноват в придирках отца Коли, в каждодневных выговорах, тычках, затрещинах, которые тот отвешивает сыну, а еще в том, что с каждым днем от отца все крепче пахнет алкоголем – какие-то проблемы с бизнесом, в которых тоже виноваты космос и космисты, потому что конкуренты подсуетились закупить новые материалы, производимые на орбитальных заводах, а отец не успел или не захотел иметь дело с Главкосмосом, и теперь банки отказываются выдавать новые ссуды на модернизацию…

– Давай-давай, Колян! Задай ему!

И Колян замахивается, но Костя даже и не думает защищаться, а лишь втягивает несуразно большую голову в плечи, скукоживается, ожидая очередного тычка, чем еще больше распаляет Колю, и он уже без всякой жалости бьет изо всех сил, но внезапно его рука словно бы оказывается в клещах, от резкой боли он вскрикивает, а откуда-то сверху раздается голос:

– Опять драку затеяли, пацаны?!

Трудовик держал Колю, а тот лягался, вырывался, орал:

– Пусти! Пусти, козел!

– Что произошло? – Трудовик оглядел толпу мальчишек. Но те угрюмо молчали. Еще не хватало ябедничать!

– Костя, – трудовик перевел взгляд на утиравшего кровь из носа мальчишку, – почему вы дрались?

Все смотрели на Костю, которого за уши от трудовика-космиста было не оттащить. Да и весь сыр-бор из-за него и начался, когда Колян обозвал учителя алкашом, не слишком преувеличив – от трудовика нередко несло перегаром. И хотя он являлся на уроки вполне трезвым, нетрудно было догадаться – накануне трудовик закладывал за воротник.

– Ничего, – буркнул Костя. – Мы не дрались… я… я просто упал… а он… помог встать.

Мальчишки глубоко вздохнули, стали переглядываться, качая головами и пожимая плечами. От такого хлюпика, каким был Костя, подобного не ожидали. Весь его несураз-ный вид, выражение лица, оттопыренные уши, казалось, назначали его в штатные школьные стукачи, которые докладывают директору и завучу обо всем, что происходило в мальчишечьих туалетах и на задворках школы.

Трудовик отпустил продолжавшего вырываться Колю, и тот чуть не упал от неожиданной свободы, наклонился к Косте, пальцем приподнял его подбородок, посмотрел в глаза:

– Понятно. – Выпрямился и пошел прочь сквозь расступившуюся толпу пацанов.

РОБОТ

То, что с роботом не все в порядке, в школе никто не подозревал. Это был щедрый подарок космистов с орбитальной станции «Циолковский» своим подшефным из калужской школы, где когда-то давным-давно учительствовал Константин Эдуардович. Робота списали с космических работ как выработавшего свой ресурс сначала на гелиевых разработках на Луне, а затем на орбитальных заводах – литейных и сборочных. Он принадлежал к первым образцам космических кибернетических первопроходцев и больше напоминал киношных роботов, каких любили изображать в лентах середины двадцатого века. И дело здесь заключалось не в отсутствии возможностей миниатюризации его деталей и узлов, а в стремлении сделать по-настоящему крепкую конструкцию, которой нипочем экстремальные условия космического пространства. После выработки гарантийного ресурса такие машины утилизировались, но при редком стечении обстоятельств их отправляли на Землю, как шутили космисты: «списывали на шарик». К роботу в школе привыкли и не обращали особого внимания, разве что первоклашки с визгом любили бегать за огромной машиной, когда она вышагивала по коридорам, направляясь выполнять очередное хозяйственное поручение. И так уж сложилось, что местом постоянной дислокации робота являлся класс труда, где он стоял в углу, во время бездействия напоминая громадный рыцарский доспех.

Поэтому когда трудовик проходил мимо него к доске, чтобы нарисовать лазерным стилом схему детали, которую мальчишкам предстояло выточить на станке, а стоящий неподвижно робот вдруг шевельнулся, растопырил манипуляторы и грубо сгреб учителя в охапку, никто из учеников поначалу и не почувствовал неладное. Происходившее напоминало выходку школьных хулиганов-программистов, поменявших программу робота так, что он воспринял учителя как мусор, который необходимо сунуть в мешок и вынести на помойку за школой. Шутка жестокая, идиотская, но безопасная для жизни учителя.