Испытательный срок. Лучшая фантастика – 2025

Но Юркина байка оказалась байка из баек. Супербайка. Еще тогда у меня мелькнула мысль – он выдумал ее прямо там, в автобусе, дабы отвлечь друзей-космистов от запрудившей улицы города демонстрации. По всему выходило, что где-то по Солнечной системе плавают осколки металлического водорода величиной с Эверест. Откуда метводород, чья рыночная стоимость на порядки выше стоимости любого драгвещества? Вестимо, из Юпитера. Всем известно, что его ядро состоит из чистейшего водорода, а что такое водород, сжатый чудовищным давлением этой планеты-гиганта, чуть-чуть недотянувшей до небольшой звезды? Металлический водород!

К тому моменту автобус миновал периметр, враждебная толпа осталась позади, мы пылили по южноафриканской саванне, поросшей синей травой, а справа и слева высились тонкие башни проходящих предстартовую подготовку ракет. Подъездными путями ползли тяжелые платформы с модулями первых и вторых ступеней, ловкие пальцы шагающих кранов подхватывали их и складывали друг на друга точно так, как ребенок складывает разноцветную пирамидку. Если смотреть на все это шевеление, которое превращало саванну в бесконечную строительную площадку, то можно увидеть все этапы сборки и подготовки, которые увенчивались стартом ракеты в выбеленное раскаленным солнцем небо. Даже и не верилось, что когда-то подобные процедуры являлись не отработанными фазами конвейера, а штучным и весьма трудоемким процессом.

Сейчас же в пике ракеты стартовали каждые десять-пятнадцать минут, словно некто взялся расстреливать небесную мишень оперенными узкими стрелами, но и это вовсе не было рекордом. На заре реконкисты старты шли с интервалом в несколько минут, и можно поражаться надежности двигателей Кузнецова, которые в те дни первой волны штурма околоземного пространства не допустили ни одного сбоя, ни единого отказа.

Но вот автобус притормозил, остановился, пыхтя, раздвинулись створки дверей, впуская внутрь волну жара, запахов раскаленного металла и ароматов горючих смесей, что закачивались в ракеты из покрытых изморозью баков, водруженных на все те же платформы, что курсировали между стартовыми площадками по густой рельсовой сети.

– Отряд! – зычно скомандовал командор Звягинцев, поднимаясь со своего места около водителя. – Даю приказ на последнюю оправку! У вас три минуты, время пошло!

И вот когда мы стояли, смотрели вдаль на ракеты и совершали традиционный обряд последнего отливания, который активисты «главноземельцев» окрестили «актом величайшего презрения к матушке Земле», но не объяснять же им в миллионный раз, что это всего лишь своеобразная дань памяти первому космонавту Земли, который вот так же, как и мы, 12 апреля 1961 года стоял около автобуса и освобождал переполненный мочевой пузырь, так вот, когда мы выполняли этот обряд, Юрка продолжал перетирать про суперкомету Хэйла – Шумахера, которая десяток лет назад вторглась в Солнечную систему неизвестно откуда, на третьей космической скорости снарядом прошила ее и попала аккурат в Юпитер, будто он и был главной мишенью.

Тогда эта история наделала много шума. Ученые за головы хватались от параметров суперкометы, которую, однако, удалось исследовать лишь дистанционно, ибо за недолгий срок ее присутствия в системе не смогли подготовить исследовательский перехватчик. Удар о Юпитер был такой силы, что планету размером с Марс легко могло разнести в клочья, но гигант устоял и даже не подавился.

– Вася божится, что с борта «Леонова» видел ее, – сказал Юрка, оправляясь.

– Комету?

– Да нет же! Гору! Метводород размером с Эверест! Представляешь?!

– Нет, – честно сказал я Юрке. Не до горы мне тогда было, даже из метводорода. Сколько стартовал, а предстартовый мандраж все еще охватывал. Мандраж казался важнее.

«ТИТОВ»

«Титов» по размерам превосходил «Леонова», хотя являлся кораблем того же типа. Больший простор внутри и даже, черт возьми, отдельные каюты для каждого члена экипажа! А не те закутки, что я видел на «Леонове», когда овеянный легендами корабль вернулся из броска к Юпитеру. Космический долгострой, которым называли «Леонова» после того, как он с пяток лет провисел на стапелях «Великого похода», тем не менее показал – шаровидная компоновка и сердцевина в виде термоядерного толкача вполне удачно сочетаются и обеспечивают необходимые для исследовательских кораблей дальность и скорость. И вот новенький, с иголочки, «Титов», а вокруг – все та же система Юпитера, вид сбоку. И странные слухи о цели экспедиции, а главное – «откуда деньги, Зин?».

Нет красивее зрелища, чем планета-гигант, опоясанная слоями облаков, похожая на огромный космический торт с вишенкой Красного пятна. Юпитер встретил нас полярной грозой, словно догадывался – на этот раз наши помыслы отнюдь не так чисты, как у первопроходцев с «Леонова». Маневр торможения в гравитационном поле, сброс теплового щита, и вот мы все в кают-компании выслушиваем вводную. Мы воображали себя героями классического фильма Кубрика, а оказались героями Стивенсона из «Острова сокровищ». Не хватало Сильвера и попугая, орущего в невесомости: «Пиастры! Пиастры!»