Испытательный срок. Лучшая фантастика – 2025

Как бы то ни было, но принцип отказа от рыночных транзакций стал весьма удачным ходом и повлек за собой не только высокий динамизм космической реконкисты, но и формирование особой культурной и даже общественной среды, которые, в конечном счете, и породили новую версию «космизма XXI века». Секрет открытия ларчика космической экспансии оказался прост – его движущей силой всегда являлись идеология и философия, но никогда – экономика. Полет Юрия Гагарина отнюдь не доказал экономическое превосходство социализма над капитализмом. Да и с военным аспектом дело обстояло не менее проблематично. Если со спутниками-разведчиками, спутниками глобального позиционирования и спутниками-ретрансляторами все обстояло вполне благополучно, хотя данные технологии относились к области двойного назначения, то непосредственно с выводом на орбиту вооружений, в том числе пресловутых лазерных мониторов, космические державы столкнулись со столь высоким порогом затрат, на которые они не могли пойти даже в самые «тучные» с экономической точки зрения годы.

Как бы то ни было, но к настоящему времени стало вполне очевидно – единственным и наиболее эффективным двигателем освоения космического пространства была, есть и будет мечта.

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ

Как господин Му ни старался, но отсюда, из кабины заходящего на посадку вертолета, он так и не смог разглядеть Нить. Так, в общем-то, и должно было быть – соединяющая земную поверхность и висящий на орбите противовес Нить представляла собой метастабильную метводородную структуру толщиной всего лишь в несколько молекулярных слоев – не нить, скорее пленка, и даже вблизи от нее вряд ли что можно рассмотреть невооруженным глазом. А вот сопутствующие ей сооружения – сколько угодно. Главный купол, внутри которого скрывалась целая фабрика по вытягиванию Нити, запутанная вязь труб, по которым поступали необходимые для синтеза катализаторы, стоящие несколько поодаль кубы термоядерной электростанции и непрозрачный хобот гиперлупа, соединявшего строительную площадку с крупнейшим городом провинции Тапробани.

Господин Му тронул пилота за плечо и показал большим пальцем вниз, тем самым давая понять – он вполне насладился увиденным и теперь пора приземлиться рядом с куполом, где его ждал электрокар. Нигде не видно ни единого человека, только машины двигались сложными потоками между огромными кубами, каждый из которых представлял собой целую фабрику. Леваневский называл все это «бесчеловечным производством», и насколько мог почувствовать господин Му, в названии таилась некая шутка, но в чем ее тонкость – понять и не пытался. Автопилот ловко вел электрокар сквозь нескончаемый и, на взгляд человека, абсолютный хаос, под стать тому, что творился на улицах индийского города среднего размера – на пару-тройку десятков миллионов жителей.

Люди появились гораздо ближе к святая святых площадки – места, откуда вытягивалась Нить. Их было двое – высокий и нескладный Леваневский, похожий на Ганди, особенно после того, как начисто обрил голову, а его белоснежный костюм еще больше делал его похожим на ожившего покойника. Второй не был лично представлен господину Му и тоже на человека походил мало, по крайней мере на здорового человека. Человек в неестественной позе скорчился в самоходной коляске. Его тело обтягивал черный комбинезон, назначение которого, как уже знал господин Му, поддерживать в тонусе стремительно деградирующие мышцы – последствие детской травмы. Генеральный конструктор ГИРД-2. Человек, чей мозг и родил грандиозный проект Нити, что стянула первым стежком Землю и небеса. Нить, которой предстояло уничтожить монополию Главкосмоса на космические перелеты.

Впрочем, ключевое слово здесь – «предстояло».

Соскочив с электрокара и заложив руки за спину, господин Му подошел к ожидавшим, всем видом демонстрируя, что не собирается здороваться за руку. Европейская привычка при встрече соприкасаться ладонями всегда казалась ему неприятной и постыдной. А в данный момент усугублялась новостями, идущими в режиме реального времени с Шанхайской биржи.

– Я не понимаю, как какие-то спекуляции на том, чего вообще нет в материальном смысле, могут помешать проекту, – сказал Леваневский, начав ровно с того места, на котором они прервались сутки назад, когда господину Му стало ясно – тщательно выстроенная инвестиционная схема не выдержала нагрузки.

– Экономика – сложная наука, – вежливо сказал господин Му. – К сожалению, мой… вернее сказать – наш фонд подвергся весьма умелой атаке. И того, кто ее ведет, не заботит, что тем самым он ставит под удар всю мировую финансовую систему. Я вскоре получу отчет аналитиков, но там будут всего лишь детали. Общая картина – прилетел «черный лебедь», и если фонд продолжит работать в том же направлении, катастрофы не избежать.

– Я говорил вам, Арсен, лифт – тупиковый путь. – Господин Му даже и не сразу понял, кому принадлежит синтетический голос. – Теперь вам ясно, что в него не верят даже финансовые спекулянты? Нужен иной путь.

– О чем речь? – осведомился господин Му.