Истина стоит жизни

Пикантность ситуации, возникшей в связи с приездом нового британского консула, в том и состояла, что консулу Джону Петрику, прибывшему с инструкцией беспощадно подавлять работорговлю, надлежало бы в первую очередь арестовать хартумского купца Джона Петрика, который на притоках Бахр-эль-Газаля владел пятнадцатью «зарибами», укрепленными факториями с крупным, хорошо вооруженным гарнизоном, и начальники этих зариб «вакилы», имевшие долю в доходах, денно и нощно замышляли и осуществляли набеги на пилотские племена, грабили, убивали и захватывали невольников…

Надо сказать, что Джон Петрик повел свою линию довольно искусно. Нельзя же, право, не успев приехать, с места в карьер хвататься за дела — это противоречило бы светской традиции. Большой прием по прибытии, бал для высшего общества Хартума; ответные вечера у французского и американского коллег; новые балы в британском консульстве, приемы и ответные визиты…

Разумеется, в Хартуме все это выглядело не так, как в Лондоне или даже в Ливерпуле: и вина помоложе, и туалеты постарше, и залы поменьше — да уж какие, откровенно говоря, в Хартуме залы — так, клетушки… А самое главное — дамская часть общества здесь была непропорциально малочисленна. Зато тем ярче блистали в нем появлявшиеся время от времени новые звезды…

И вот здесь, между бокалами рейнского шипучего, под рюмку шотландского виски, между партиями в вист, турами мазурок и вальсов;

«…с прошлым, увы, покончено… Отныне служба, только служба… Государственный долг превыше всего…»

А в деловые предполуденные часы (когда светские люди еще сладко позевывают в своих постелях) под навесом на заднем дворе, раскуривая глиняную трубку:

«…вы понимаете, милый шейх… долг службы! Я не знаю ваших дел и не хочу их знать… Только, вы сами понимаете, не нужно попадаться мне на глаза… И если я когда-нибудь буду вынужден… Поймите, долг службы…»

А вверх по Нилу, на зарибы, спешат гонцы, неся зашитые в складках халата записки на тонком пергаменте:

«…временно прекратить… Остатки сбыть через N *. В дальнейшем назову новых агентов, через которых можно продолжать… Скоро буду сам… с супругой… Она ничего не должна знать…»

И миссис Петрик, блиставшая накануне до поздней ночи на хартумском светском небосводе, появляясь к ленчу в воздушном розовом домашнем платьице, юная, свежая, счастливая, говорила с шаловливым укором, но, впрочем, не без гордости за своего неутомимого труженика-мужа:

— Господи, милый, ты опять с самого утра работал! Так ведь можно заболеть. А где мы проводим сегодняшний вечер?..

И консул Петрик, пригладив окладистую, тронутую сединой бороду, чтобы она не щекотала нежное личико супруги, целовал очаровательную Эллен в мраморный, без единой морщинки лобик…

В истории женитьбы сорокалетнего Джона Петрика на ливерпульской мещанке Эллен Грей, которой к моменту замужества едва исполнилось девятнадцать лет, было много необычайного. Но, пожалуй, самым необычайным в этой истории было то, что самому Петрику она была известна в лучшем случае только отчасти…

Эллен росла в своей семье как цветок дикой розы, случайно занесенной на салатную грядку. В широком вольном мире совершались героические подвиги, кто-то проливал кровь на полях Пенджаба, кто-то пробирался под маскарадным плащом хаджи к таинственным святыням мусульманского мира, кто-то плыл на поиски неведомых островов, затерявшихся в необъятной шири океана; каждый день Ливерпульскую гавань покидали корабли, уходящие в таинственную даль, и приходили корабли, привозящие несметные сокровища из Индии, Инсулинды[23] и Гвианы… А в небогатой, нестерпимо тихой, ужасающе прибранной квартирке нотариуса Грея день за днем вставали в один и тот же час, ели одну и ту же овсяную кашу, молились одному и тому же богу и учили подрастающую Эллен одним и тем же высоконравственным принципам… Эллен томилась, но не унывала. Она ела кашу и наливалась здоровьем, читала книги о приключениях и наполнялась мечтами, а молясь на ночь богу, весело подмигивала ему и говорила приятельским тоном: «…и не забудь исполнить то, о чем я тебя просила!..»

Просила же она его о том, чтобы поскорее настал день, когда на корабле под истрепанными ветром парусами приплывет из дальних стран закаленный в боях бесстрашный герой и без лишних разговоров увезет ее из тихой квартирки нотариуса Грея. Ее герой должен быть похож… эту тайну она не доверяла даже богу! — он должен быть похож на… Джона Спика!