Историческая наука и некоторые проблемы современности. Статьи и обсуждения

При этом не специфически национальные особенности, а различие (качественное, фазовое) уровней социально-экономического развития «орбит», на которых тот или иной народ делает свой первоначальный антикапиталистический (социалистический) выбор, является, очевидно, и основным детерминантом качественного многообразия этих революций и этих путей. Итак, можно говорить о существовании нескольких типов социалистических революций, объединенных общей антикапиталистической направленностью, немногими действительно общими закономерностями и в известной мере – общей целью, но в то же время отличающихся друг от друга по характеру экономических и социальных противоречий, лежащих в основе революции, по объективным импульсам, по движущим силам, их расстановке и взаимодействию в ходе революции, по мотивам действия масс и по степени их участия в революции, по формам перехода к революции – и основным этапам ее, по решению проблемы политического руководства – и по особенностям идеологии социальной группы-гегемона, по формам, пути и ритму развития революции, в значительной мере – по характеру и формам государственной власти, из нее выходящей, по задачам и многим важнейшим тенденциям непосредственно послереволюционного развития и в первую очередь по объему преобразований в экономике послереволюционного общества, по длительности соответствующих процессов и т.д., и т.п.

Достаточно частые попытки «навязать» революции одной из этих групп (или подгрупп) закономерности и решения революции другого типа, или, напротив, игнорировать эти фазовые закономерности во имя «национально-специфического» чреваты тяжелыми неудачами для дела социализма – и непосредственными неудачами, и теми, которые проистекают из раскола социалистических сил, закономерно порождаемого как ложноуниверсалистскими, так и «чисто» национальными и националистическими тенденциями.

В.Л. Мальков

В докладе Я.С. Драбкина затронут в общей форме вопрос о революции «сверху» середины XIX в., действительно требующий к себе внимания историков-марксистов – и потому, что он не получил еще в наших исследованиях должного освещения, и потому, что в свете современного развития и современной идейной полемики с представителями немарксистских течений политической мысли в поле зрения неожиданно оказались важные грани проблемы, остававшиеся прежде в тени, и потому, что обращение к россыпи суждений Маркса, Энгельса и Ленина по затронутому вопросу помогает лучше понять диалектичность их метода познания общественных явлений и процессов как в случае «визуального» наблюдения, так и при исторической реконструкции.

Нельзя не согласиться с докладчиком, что осмысление этого явления в полном объеме на основе накопленных конкретных данных и достигнутого уровня теоретических обобщений облегчает проникновение в существо ряда узловых проблем современности, таких, как проблема степени, формы, условий изменения социальной структуры власти, альтернативы в осуществлении экономической и политической потенции, роли государства в проведении назревших крутых преобразований базисного порядка, диалектики цели и результатов политического действия и т.д. Анализ бонапартистской политики, проделанный в свое время Марксом, Энгельсом, Лениным, дает, как мне кажется, многое для понимания природы и механизма функционирования фашистских, полуфашистских и автократических режимов, возникающих из обострения антагонистических противоречий современного буржуазного общества, проясняет причину подчас сильного воздействия комбинации фактического деспотизма и фальшивого демократизма на психологию широких масс, используемых подчас реакцией как эффективное орудие достижения преследуемых ею целей. Разумеется, при этом в силе должен оставаться методологический принцип сравнительно-исторического изучения, сформулированный Лениным в предельно сжатой, красноречиво-убедительной форме: «Если брать историческую параллель, то надо выделить и точно указать то, что сходно в различных событиях, ибо иначе вместо исторического сравнения получится бросание слов на ветер»[553].