Историческая наука и некоторые проблемы современности. Статьи и обсуждения

Пока опыта горизонтального среза истории в масштабах эйкумены еще никто не делал, таких книг нет. Синхронистические таблицы являются лишь вспомогательным средством, как и географические карты. Но важным шагом на пути к синхронической истории представляется разработка региональной истории. Синхронистическое исследование той или иной обширной области, охватывающей несколько стран, является частичным преодолением ограниченности истории одной страны. Возьмем такую классическую работу, как монография Ф. Броделя «Средиземноморье и средиземноморский мир во времена Филиппа II». Задуманная сначала как монография о внешней политике Испании второй половины XVI в., эта книга превратилась во впечатляющее доказательство невозможности обособить историю одной страны от широкой исторической среды, в которую она органически включена. Средиземноморье того времени рассмотрено Ф. Броделем комплексно, многогранно. Этот региональный образ ближе к объективной действительности, чем абстрагированный (по заказу политиков) образ отдельной страны. Но все же никакой регион, например, Средиземноморье, не имеет строгих границ, отделяющих его от других регионов. Следовательно, он тоже обособлен искусственно. Сам он должен быть вписан в другие, более широкие связи. Поэтому большие успехи регионального направления в изучении исторического прошлого имеют, на мой взгляд, главным образом деструктивное значение: они убедительно разрушают иллюзию, что история была суммой автономных историй.

Но по-настоящему эту иллюзию можно будет преодолеть, только показав гомогенность всеобщей истории на примере горизонтальных срезов эйкуменического масштаба. Технически каждый из них представляет необычайно сложную задачу. Ни один историк не может обладать необходимой филологической подготовкой и даже библиографической информацией. Один горизонтальный срез – задача для широкой кооперации специалистов. Пока, очевидно, возможны лишь частичные и предварительные опыты. Но как некое предельное понятие горизонтальный срез должен занимать свое место в мышлении историка.

Упомянутый выше основоположник современной структурной лингвистики Соссюр сравнил лингвистическую синхронию с шахматной доской в некий момент шахматной партии. Для наблюдателя, говорит он, в общем безразлично, как получилось данное расположение фигур: оно совершенно освобождено от всего, что ему предшествовало. Наблюдатель, следивший за всей партией, не имеет ни малейшего преимущества перед тем, кто в критический момент пришел взглянуть на состояние игры; для анализа данного положения совершенно бесполезно упоминать о том, что произошло десятью секундами раньше. Пожалуй, примерно то же можно сказать и о структуре мира в любой момент истории. Правда, дипломаты опираются на прошлые договоры, руководители государств воспитывают народы на традициях и образах прошлого, но в каждый данный момент и те и другие берут из арсенала прошлого то, что отвечает запросу текущей жизни. На фоне такого обособления лингвистической синхронии от диахронии, текущей ситуации от прошлого, Соссюр далее вводит их взаимодействие: вот одна фигура на доске переместилась, т.е. в синхронию включился диахронический факт. Этот ход может мало изменить предшествовавшее равновесие, но может придать и совсем новую значимость другим фигурам на доске, создав совершенно новую систему равновесия или неравновесия. Это иллюстрирует, что система действительно является единством, или целым.

Расширим рассмотрение этой модели, так как она очень удобна для построения логики подвижных структур, хотя и очень примитивных сравнительно со сложностью интересующего нас целого – человечества. 1) Допустим, из всего отчета о шахматной партии нам известны ходы только одной какой-нибудь фигуры, т.е. ее диахроническая история. Сможем ли мы объяснить причины ее последовательных ходов? Нет, нам придется довольствоваться описанием ее истории вместо понимания; например, хотя пешка по присущему ей закону двигалась только в одном направлении, мы никогда не узнаем, почему она двинулась только на таком-то ходу партии, а не на предыдущем. 2) В отчете о партии, напротив, записаны все сделанные ходы, за исключением ходов одной какой-нибудь фигуры. Можно ли посредством анализа реконструировать все ее ходы? Да, это возможно и это будет осмысленной историей данной фигуры. 3) Теперь берем позицию на шахматной доске в какой-то момент игры, особенно если большинство фигур еще на доске, но убираем какую-нибудь из них, безразлично какую. Может ли аналитик установить, с какой клетки снята фигура, какая именно фигура? Задача эта решается с трудом, но для многих позиций решается однозначно, для других – весьма предположительно, однако в общем решается – как раз потому, что все пробы изменить предполагаемое положение фигуры меняют в какой-либо мере значимость всех остальных фигур на доске. Конечно, при этом предполагаются безупречные шахматисты.