Историческая наука и некоторые проблемы современности. Статьи и обсуждения

Теперь о том толковании эволюции марксизма, которое дал М.Я. Гефтер. По его мнению, эволюция заключается в том, что происходит определенное сужение центрального ядра, в какой-то мере отсекаются целые пласты вопросов, которые когда-то входили в единую марксистскую концепцию. Мне же думается, что реально развитие марксизма вовсе не идет так, что отсекаются, как якобы внешние, проблемы, связанные с пониманием природы как момента и предмета человеческой практической деятельности, а остаются только политические аспекты. Реально все обстоит наоборот. И с этой точки зрения сегодня идет пока еще скорее экстенсивное распространение коренной идеи марксизма как единой философии истории (об этой идее хорошо говорил В.С. Городецкий). Это идея определяющего влияния цельной предметно-социальной деятельности на все сферы общественной жизни, на содержание и формы человеческого мышления, в том числе на структуру и исторические потенции естественных наук. Приведу три примера, показывающие, что никакого «сужения ядра» нет.

Во-первых, в настоящее время историзм, идея предметной деятельности и основная проблема диалектической логики – проблема тождества противоположных определений – становятся имплицитно актуальными идеями физической науки. Что такое проблема прибор-объект, на которую натолкнулась современная физика и которую в иных пособиях по диамату встретили воем: «Караул! Это идеализм!»? Физические понятия электрона или внутриядерной трансмутации можно правильно понять, когда мы учтем характер деятельности: прибор, при помощи которого ученые «засекают» и выделяют электрон. Оказывается, в сам контекст научного физического понятия необходимо включать проблему исторически детерминированной деятельности, описание человеческого действия – понятие прибора. То же происходит и в биологии, где идея опережающего отражения раскрывает ту потенцию, которая в истории, в жизни общества приобретает развитый характер, воплощаясь в предметной целенаправленной деятельности. И здесь «скелет человека» (суть человеческой предметной деятельности) приобретает методологическое значение для понимания «скелета обезьяны» (т.е. для анализа «деятельности» животного). Третий пример – так называемый конструктивизм в математике. Анализ математических понятий требует анализа их генезиса, «конструирования», а в конечном счете и опять-таки потенциально – истории предметной деятельности.

Итак, никакого сужения ядра нет. Пока есть экстенсивное распространение идеи предметной деятельности (ядра марксовой концепции). Что же касается ее интенсивной разработки, то тут как раз дело обстоит особенно печально, и мы – философы, историки, логики – не столько разрабатывали, сколько «затемняли» это ядро в течение многих лет. О марксизме в целом и о его структуре можно говорить именно как об учении о предметной, производительной деятельности – стержне всех процессов становления и развития человека.

Теперь можно перейти к выступлению А.В. Гулыги, точнее – к тем трем тезисам доклада, которые он отметал и которые мне представляются наиболее существенными.

Арсений Владимирович потребовал отщепить «антропологию» от «социологии». Такое противопоставление имеет, конечно, социально-гносеологическую основу. В условиях отчужденного труда развитие общества связано с искаженным, ущербным, саморазорванным развитием личности. Поэтому возникают иллюзии, что развитие «социума» и развитие человека – какие-то параллельные или даже противоположно направленные процессы. Но это иллюзия. И в условиях отчуждения труда личность развивается. Она развивается как сложная, противоречивая личность – и односторонняя, и универсальная, и жаждущая универсальности. Надо просто понимать развитие не как идиллическое восхождение – выше, еще выше, еще выше – а как определенный конкретный процесс сложного, превращенного, противоречивого, но все же развития личности. Больше того. В своем единстве, в своем «фокусе» развитие общества может и должно быть понято именно как (противоречивое, трагическое) развитие личности и развитие, если так можно выразиться, «личностности» человеческих действий. Что есть марксизм, как не понимание того, что нельзя говорить отдельно о развитии общества и о развитии личности? Это две стороны единого процесса. В этом ведь вся суть марксизма – не как системы догм, а как определенной концепции «философии истории». Поэтому здесь нападение на А.С. Арсеньева было нападением с негодными средствами. Самым ценным в его докладе было как раз то, что он показал отличие нашей логики от абстрактной гегелевской логики, показал, что сама наша логика исторична и гуманистична (или гуманитарна) по своей внутренней сути.