Историческая наука и некоторые проблемы современности. Статьи и обсуждения

SDS (Студенты за демократическое общество) также выступает за радикальные социальные перемены, хотя это требование пока имеет больше символическое значение, поскольку не было еще выдвинуто более полного объяснения его содержания. Многочисленные местные группы SDS исповедуют часто несхожие взгляды по вопросу о достижении «лучшей Америки», общая же воля и общее настроение выявляются, как правило, тогда, когда зримо обозначается конкретное поле деятельности. Однако на своем съезде в 1962 г. в Порт-Хьюроне (штат Мичиган) SDS после жарких дебатов приняла согласованный документ, в котором содержался ряд положений, созвучных идеям «националистов». По вопросу об экономической организации общества в нем было сказано, что «экономика сама по себе столь важна в социальном смысле, что ее главные ресурсы и средства производства должны быть доступны для народа и стать объектом демократического общественного регулирования»[333].

Итак, если попытаться в немногих словах охарактеризовать идеологию основного русла движения, следует отметить в ней отсутствие точного анализа происходящего общественного процесса и ясного представления о том, какие силы объективно противостоят старому миру. И здесь, как мы видим, «новая левая» имеет много общего с идеологией мелкобуржуазного социализма в духе «националистов» и ЭПИК. Жестокое, дегуманизирующееся буржуазное общество отвергается преимущественно на основе морального суждения, на основе высших нравственных законов[334]. В качестве инструмента перестройки всей системы общественных отношений предлагается концепция «антиобщины», означающая создание параллельных микроструктур – со своей системой воспитания, экономических связей, культурных и этических норм, одним словом, строительство идеальных очагов нового порядка, очищенных от скверны капитализма и способных высоким примером «заразить» все общество стремлением к обновлению[335].

Те общественные элементы, которые примыкают к движению, но судят о его нынешнем состоянии преимущественно исходя из его скрытых возможностей, испытывают неудовлетворенность в связи с отсутствием у «новой левой» определенной идеологической программы и стратегической линии. Р. Аронсон, например, бросил справедливый в теоретическом смысле упрек движению в близорукости, отраженной, по его мнению, в чрезмерном внимании к чисто практическим проблемам за счет серьезной постановки вопроса о «социализме для США»[336]. Он опасается, что, не усвоив научного мировоззрения и не овладев им, движение будет осуждено буксовать на одном месте или продолжать дрейф между чистым реформизмом и антиправительственным радикализмом. Выход из тупика Аронсон видит в соединении «новой левой» с общественными течениями, олицетворяющими «реальную альтернативную тенденцию» существующей системе общественных отношений. Поскольку эта тенденция, рассуждает Аронсон, не обозначилась в политической жизни США, постольку «новая левая» не может принести существенных плодов.

Со многим из того, что сказано Аронсоном, можно согласиться. Однако его оценка не учитывает полностью объективного положительного содержания всего движения, его практического вклада в борьбу за демократию и социальный прогресс. Аронсон проходит мимо того очевидного факта, что речь идет об исторической инициативе целого общественного слоя, пускай далеко не самого многочисленного, но такого, которого нельзя обвинить в интеллектуальной немощи, в неспособности вести самоотверженную борьбу. А ведь научный социализм высоко ценит историческую инициативу масс. «Новая левая» – это не голая риторика, а прежде всего действие, прямое действие на таких направлениях борьбы, которые не могут считаться второстепенными[337]. Такого рода инициатива – самое важное сейчас, если иметь в виду создание предпосылок для крутого перелома в настроениях народных масс и для последующего пробуждения к активному творчеству рабочего класса, фермерства, городских средних слоев. Аронсон впадает в ошибку, не давая себе труда вдуматься в конкретное своеобразие данного момента в США и упуская из виду то, что для больших масс сделать сознательный выбор можно лишь на основе практической деятельности, на основе их собственного политического опыта, их собственных ошибок и печальных последствий этих ошибок[338]. Речь, разумеется, идет не о преклонении перед стихийностью, не об умалении значения политической агитации и научно обоснованной программы социально-политических преобразований, а о нахождении правильного соотношения теории и практики общественного движения и о роли идеологов в нем. Энгельс в 1894 г. специально предупреждал американских марксистов об опасности опуститься до плоского резонерства в оценке массовых движений в США и советовал не взирать на них свысока с позиций «чистой идеологии». Необходимо, говорил он, «разглядеть» в этом движении «элемент, который толкает его вперед…»[339].