Исторические рассказы и анекдоты из жизни русских государей и замечательных людей XVIII и XIX столетий

— Господинъ посланникъ! Вашъ государь ужасный нахалъ! (un insolent). Онъ вздумалъ захватить земли и имущество, принадлежащія ордену св. Іоанна Іерусалимскаго, котораго я состою великимъ магистромъ. Отправляйтесь сегодня же въ Баварію и скажите вашему государю отъ моего имени, что если черезъ мѣсяцъ, считая отъ сегодняшняго дня, мнѣ не будетъ дано полнаго удовлетворенія по этому дѣлу, то генералъ Корсаковъ, находящійся вблизи Баваріи съ пятидесятитысячнымъ корпусомъ, получитъ приказаніе предать эту страну огню и мечу. — Отправляйтесь, милостивый государь, и торопитесь!

Испуганный посланникъ въ тотъ же день поспѣшилъ уѣхать и ровно черезъ мѣсяцъ, къ назначенному сроку, возвратился въ Петербургъ съ собственноручнымъ письмомъ курфюрста Баварскаго, который смиренно просилъ императора Павла принять земли и имущество Мальтійскаго ордена подъ свое высокое покровительство.

Удовлетворенный императоръ, самодовольно потирая руки, сказалъ окружающимъ: «C’est moi qui аі negocié cette délicate question diplomatique! Et je m’en vante!» (Это я велъ переговоры по этому щекотливому дипломатическому вопросу и горжусь успѣхомъ).

(Тамъ же, стр. 1468).

* * *

Во время суворовскаго похода въ Италію, императоръ Павелъ, въ присутствіи фрейлины княжны Лопухиной, пользовавшейся особеннымъ его расположеніемъ, началъ читать вслухъ реляцію, только что полученную съ театра войны. Въ реляціи упоминалось, между прочимъ, что генералъ князь Павелъ Гавриловичъ Гагаринъ раненъ, хотя и легко. При этихъ словахъ императоръ замѣчаетъ, что княжна Лопухина поблѣднѣла и совершенно измѣнилась въ лицѣ. Онъ на это не сказалъ ни слова, но въ тотъ же день послалъ Суворову повелѣніе, чтобы князь Гагаринъ, не смотря на рану, былъ немедленно отправленъ курьеромъ въ Петербургъ. Гагаринъ является. Государь принимаетъ его милостиво въ кабинетѣ, приказываетъ освободиться отъ шляпы, сажаетъ и подробно разспрашиваетъ о военныхъ дѣйствіяхъ. Во время разговора, незамѣтно входитъ камердинеръ государя, беретъ шляпу Гагарина и кладетъ вмѣсто нея другую. По окончаніи аудіенціи, Гагаринъ идетъ за своею шляпою и на прежнемъ мѣстѣ находитъ генералъ-адъютантскую шляпу. Разумѣется, онъ ее не беретъ, а продолжаетъ искать свою.

— Что вы тамъ, сударь, ищете? — спрашиваетъ государь.

— Шляпу мою, ваше величество.

— Да вотъ ваша шляпа, — говоритъ онъ, указывая на ту, которой, по его приказанію, была замѣнена прежняя.

Такимъ замысловатымъ образомъ князь Гагаринъ былъ пожалованъ генералъ-адъютантомъ и вскорѣ затѣмъ онъ былъ обвѣнчанъ съ княжной Лопухиной.

(Соч. кн. Вяземскаго. Т. 8. Стр. 307. Изъ старой записной книжки).

* * *

До императора Павла дошло, что капитанъ гвардейской артиллеріи Л. В. Киндяковъ ведетъ сильную азартную игру.

При одномъ изъ утреннихъ рапортовъ, государь приказалъ петербургскому оберъ-полиціймейстеру А. А. Аплечееву тотчасъ взять Киндякова и отправить въ Сибирь.

Киндяковъ былъ искреннимъ пріятелемъ и даже другомъ Аплечеева, а потому Аплечеевъ рѣшился его спасти. Выходя изъ дворца, Аплечеевъ вырвалъ листокъ изъ своей записной книжки и, написавъ на немъ карандашемъ: «въ ту же минуту уѣзжай изъ Петербурга», послалъ эту записочку къ Киндякову съ вѣстовымъ, а самъ, пріѣхавъ домой, сейчасъ потребовалъ къ себѣ двухъ своихъ помощниковъ, полиціймейстеровъ. Одному онъ приказалъ: немедленно приготовить тройку лошадей, у себя на дворѣ, затѣмъ ѣхать въ такой-то домъ, гдѣ, какъ ему было извѣстно, часто бывалъ Киндяковъ, и привезть его къ нему; если же полиціймейстеръ не найдетъ его въ указанномъ домѣ, то ѣхать къ нему на квартиру и привезть оттуда; другому полиціймейстеру Аплечеевъ приказалъ: тотчасъ ѣхать въ артиллерійскія казармы и привезть Киндякова; если же тамъ его не застанетъ, узнать въ канцеляріи его квартиру и ѣхать за нимъ туда. Аплечеевъ вразумилъ полиціймейстеровъ, что распоряженіе его должно быть исполнено съ величайшею точностью и быстротою, такъ какъ оно основано на высочайшемъ повелѣніи.

Полиціймейстеры поскакали и, разумѣется, вернулись ни съ чѣмъ. Аплечеевъ жестоко ихъ распекъ и приказалъ скакать по всѣмъ заставамъ, узнать, черезъ которую Киндяковъ выѣхалъ, и послать догнать его. Новая поѣздка полиціймейстеровъ была также безуспѣшна. Тогда Аплечеевъ рѣшительно объявилъ имъ, что онъ ничего знать не хочетъ, и такъ какъ, слѣдовательно, Киндяковъ изъ Петербурга не выѣзжалъ, то къ вечернему рапорту онъ долженъ быть отысканъ, и для этого приказалъ поднять на ноги всю полицію. Но и эта мѣра не имѣла успѣха; тогда Аплечеевъ, сказавшись больнымъ, вмѣсто себя послалъ къ государю съ вечернимъ рапортомъ старшаго полиціймейстера.

— А Аплечеевъ? — спросилъ государь.

— Заболѣлъ, ваше величество.

Утромъ, на другой день, Аплечеевъ не оправился и опять послалъ полиціймейстера съ рапортомъ.

— Гдѣ же Аплечеевъ? — съ нѣкоторымъ нетерпѣніемъ спросилъ Павелъ.

— Все еще боленъ, ваше величество.