Истории молодого математика

В 1988 году Данилов стал заслуженным артистом РСФСР. Кое-какую информацию о его работе читатель может найти в сети. С моей стороны было бы самонадеянным пытаться характеризовать его творчество. Но мое непрофессиональное мнение – имею же я на него право и никому не навязываю – заключается в том, что Данилов, в известном смысле, оказался жертвой собственной скромности. Не будучи внешне похож на героя, он, несмотря на ярчайший талант, с самого начала смирился с характерными ролями второго плана. Он делал их мастерски! Ценная находка для режиссера, но амплуа, не самое благодарное для актера. К тому же жаль, что Товстоногов поздно взял Данилова в БДТ. Вероятно, раньше было невозможно из-за отсутствия в то время у Миши высшего театрального образования.

Умер он в 1994 году от рака после операции в Бостоне. Я прочитал, что урна с его прахом захоронена в Санкт-Петербурге на Большеохтинском кладбище.

Примерно год назад здесь, в Линчопинге, я увидел Данилова по телевизору. Он играл Берлиоза в фильме «Мастер и Маргарита», снятом в 1994 году, но впервые показанном в 2011-м. Увидел его живым, на экране, «и на очи, давно уж сухие, набежала, как искра, слеза».

Матмеховская столовая

Жизнь на 10-й линии В.О. продолжалась до позднего вечера, и я часто проводил там целый день, как и многие другие студенты. Если лекции заканчивались в три часа, то семинары обычно начинались в шесть, чтобы быть доступными для людей из других вузов.

Поэтому столовая в здании матмеха не могла не играть важную роль в моей жизни. Ввиду того, что почти всю стипендию я отдавал матери, и с карманными деньгами у меня было негусто, я предпочитал факультетскую столовую двум соседним, более дорогим: на Среднем и 8-й линии, где кормили лучше.

Наша столовая располагалась на первом этаже в левом крыле здания. Незадолго до следующей стипендии для меня становился важен ее, т. е. столовой, полукоммунистический характер – утолить голод там можно было бесплатно, ибо на каждом столе имелся нарезанный хлеб. Как же вкусен ломоть черного хлеба, намазанный горчицей и посыпанный солью! Сейчас представил и слюнки потекли, хотя то была пища не для каждого желудка.

Но «ведь не хлебом единым жив человек»[81], и в факультетской столовой, не разорившись, можно было полакомиться винегретом или получить крутое яйцо. Да и компот из сухофруктов стоил копейки. Его многие любили, и я не составлял исключения. A мясные котлеты, набитые хлебом, были ужасны. Это запомнилось отчетливо.

Летели мои студенческие годочки, менялись деканы и секретари парторганизации, их заместители. Менялась атмосфера в стране и на факультете. Менялся я сам. Одна наша матмеховская столовая оставалась прежней.

Дробные производные

Хотя еще в школе придумать что-то новое в математике казалось мне наивысшим счастьем, осуществить мечту в те годы не удалось. Но в начале второго курса матмеха был момент, когда показалось, что я совершил открытие в матанализе: изобрел производные дробного порядка.

Мысль простая – определить оператор, зависящий от вещественного параметра, при натуральных значениях которого он совпадает с дифференцированием целого порядка. Если опустить детали, то я действовал вот как: разложил функцию в ряд Тэйлора, сумму заменил на интеграл, а факториал – на Гамма-функцию. Получился интегральный оператор, который после обращения давал требуемое. В книгах мне ничего подобного не встретилось[82]. В ответ на мой вопрос профессор С. Г. Михлин направил меня к доценту В. М. Бабичу[83].

В. М. Бабич (до 1967 г.)

Тот взглянул на мои выкладки и произнес: «Из-за таких в точности производных Лиувилль на всю жизнь обиделся на Гаусса. Он изобрел эти дробные производные и послал свои формулы великому Гауссу, а тот ответил: «Молодой человек, не занимайтесь ерундой!» Так Василий Михайлович мгновенно разрушил мои юношеские иллюзии. В утешение он добавил: «Если бы Вы жили в то время, считались бы хорошим математиком», что несколько компенсировало ущерб, нанесенный им моему авторскому самолюбию.

Наконец, новое!

Я мало занимался обязательной программой со второго по четвертый курсы. Не говорю – совсем не занимался, а скажи – вы бы не поверили, поскольку, в конце концов, диплом-то у меня – с отличием, с единственной четверкой по ненавистному теормеху.