Истории тёмного королевства (СИ)

— Но это правда! — горячо возразил Кроули. — Я люблю тебя!

— А я тебе не верю! — Азирафаэль склонился к самому лицу Кроули и прошипел со злостью ему в губы. — Ты лжёшь!

— Знаешь что, — возмущенно выдохнул Кроули, — деньги нужно зарабатывать, ангел. Как думаешь, кто нашёптывал этой толстой тетке без мозгов текст, который стал бестселлером в итоге, «50 оттенков серого» называется? Приходится выкручиваться! Или ты что, думаешь, мы тебе на вкусняшки с доходов твоего магазинчика книжного откладываем, что ли?

— А разве… — растерялся Азирафаэль, и отступил на шаг назад, — разве нет?

— Конечно нет, — фыркнул Кроули, — и вообще, а что это ты порнушку человеческую смотришь, а?

— Ну, — ангел залился краской, — я просто… я…

— Значит, как мне хотя бы обнимашки, — продолжал распаляться Кроули, — так обойдусь. А как порно втихаря смотреть — так нормально, да?

— Я… — щёки Азирафаэля мгновенно стали пунцевыми, — я тренировался.

— Чего? — опешил Кроули, не мигая уставившись на ангела.

— Ну должен же я был тебя чем-то порадовать! — Азирафаэль смущённо всхлипнул и опустил голову.

А Кроули просто не знал, как еще сказать идиоту, что он радует его одним уже тем, что дышит. И так уже миллиарды лет.

*****

— Ай! — всхлипнул Азирафаэль, когда Кроули слишком сильно надавил на его правое крыло расческой. Получилось капризно. — Аккуратнее, пожалуйста. У меня нет запасных крыльев.

— У тебя и пламенного меча запасного не было, — спокойно возразил Кроули, — можно подумать, тебя это остановило.

— Ты что, ещё миллион лет мне будешь этим мечом тыкать?

— Да я бы потыкал, — пожал плечами Кроули, — но ведь его нет. Нечем тыкать.

Азирафаэль громко вздохнул со всем неодобрением, на какое был способен. Кроули было всё равно. Он был занят превращением шикарных крыльев ангела в идеальные, сменил уже третью расческу, но как лежали крайние перья, ему всё равно не нравилось.

— Да что ж такое-то! — наконец, сдавшись, вздохнул он. — Перо всё равно одно торчит. Бунтарское перо какое-то!

Азирафаэль внимательно посмотрел на сердечного друга, потом в окно:

— Ай, не волнуйся, — сказал он, прижимаясь к Кроули сильнее, — Господь сегодня в плохом настроении. Вон какой ливень идёт. Того и гляди, новый Великий потоп случится. Чую, придётся нагоняй сегодня получать.

Обеспокоенный, Кроули отложил расчёску и поцеловал своего ангела в макушку.

— Будешь кофе? Отлично снимает стресс. И успокаивает нервы.

Азирафаэль, поколебавшись с минуту, кивнул.

========== 168. Фиби Холливелл и Коул Тёрнер ==========

\ немагическое modern-au \

Здравствуй, дорогая. Какая встреча через несколько лет. Я уж и не думал, что свидимся однажды. Надеяться себе запретил. Надежды, знаешь ли, развеялись как дым.

Ты не ожидала увидиться тоже, я вижу? Почему? Потому что больно вспоминать о том, как всё начиналось, а потом как закончилось? Не хочу. Потому что до сих пор с теплотой вспоминаешь нашу историю? Не верю. Потому что жалеешь о содеянном? Не думаю.

Помнишь ли ты хоть что-то, или блестяще и быстро вычеркнула всё из памяти? Это ведь так просто сделать, когда твои сёстры меня ненавидят, а ты, бойкая, милая студентка-старшекурсница, слушалась их, грызя себя чувством вины, ведь никогда не делала этого раньше? Кстати, как там две эти грымзы? Живы? Нашли жертв, то есть, мужей?

А я помню всё, Фиби. Как всякий раз, когда ела мороженное, на твоей верхней губе рисовалась пенка, и я любил её слизывать (мороженного от тебя мне не доставалось, и мою порцию ты тоже часто съедала, а я обожал тебя за это ещё больше, покупая делал ставки — съешь или нет). Как ты спала, обнимая меня, цепляясь мне в руку ногтями, когда собирался уйти. Помнишь, мы тогда поклялись, что никогда не отпустим друг друга?

Что было твоей самой большой жертвой ради меня, Фиби? Наверняка, начать бегать по утрам. Помню до мелочей, как ты пыталась сфокусировать сонный взгляд, расплывчато смотрела, подавляла зевки. А потом начинала флиртовать — игриво проводила пальчиком по моей спине, вела дорожку по позвоночнику — и я таял. Хотя бурчал, мол, что ты делаешь, пора бегать, нужно бегать, давай не будем заниматься ерундой. И я знал, что ты ответишь. «Давай не заниматься ерундой» — с улыбкой кладёшь руки мне на плечи, а потом целуешь — тем самым поцелуем. Я ругал тебя. Но я обожал это. И даже поймал себя на мысли однажды, что жду каждый раз, как ты будешь флиртовать сегодня. Почему все наши попытки бегать, Фиби, заканчивались в постели, спортом, куда более приятным, чем бег? Мы не могли оторваться друг от друга. Целовались часто по несколько часов, почти без остановки, разве что, на короткий вздох и бурный выдох. Это была любовь.

Во всяком случае, я так думал. Ещё когда мы лазали по гималайским вершинам, и ты смеялась, и твой милый голос был моей музыкой. А через три дня ты сказала мне: «Прости, милый. Я ухожу. Мои сёстры правы — ничего у нас не выйдет. Такая страсть сжигает нас обоих. И однажды сожжёт».

Ты ушла, и мир рухнул. И жизнь закончилась.