История античной философии

Аристотель: в душе человека есть проявления растительной жизни, животной жизни, разумной жизни. Бессмертна лишь разумная часть души.

В дуалистическом типе антропологии познавательный интерес вызывает прежде всего психология, учение о душе. Со стороны тела человек есть обычное животное, хотя и высшее. Но своей душой человек существенным образом отличается от всех других животных существ земного мира. Вся уникальность человека именно в его душе. Психология Аристотеля усматривает в душе человека различные проявления: 1) проявления растительной жизни, 2) проявления животной жизни, 3) проявления разумной жизни. Функция растительной части души состоит в питании и размножении. Животная часть души обеспечивает возможность ощущений и чувствований. Высшие проявления психической жизни человека находятся в сфере его разумной деятельности. Низшие проявления душевной жизни человека, растительные и животные, неразрывно связаны с телом и поэтому вместе с телом и исчезают. Разум с телом не связан. Он привносится в человеческое тело извне. Поэтому и судьба разума не связана с судьбой тела. После смерти тела разум продолжает свое существование так же, как и до рождения этого тела. То есть, разум вечен.

Следовательно, традиционно-религиозная вера в бессмертие души превращается у Аристотеля в убеждение в бессмертие только разумной части души, и тем самым признак бессмертия становится неприложимым к индивидуальным душам, так как разум мыслится вселенски-всеобъемлющей субстанцией, не дифференцируемой в индивидуальные души. Понятно, что такое пантеистическое толкование бессмертия разумной части души человека не соответствует традиционно-религиозному пониманию бессмертия человеческих душ. Но зато в этом психологическом учении Аристотеля проявился – может быть, даже и неожиданно – гносеологический эффект.

Заключается этот гносеологический эффект в следующем. Разум души понимается как момент вселенской разумности вселенной, и этим онтологическим обстоятельством обосновывается гносеологическое убеждение, что он, разум человека, является единственной познавательной способностью, позволяющей человеку эту разумную сущность вселенной познать. А ведь это именно то, что было целью платоновского учения об идеях – утвердить разумность всего существующего, чтобы тем самым оправдать притязание человеческого разума (интуитивно действующего) на постижение этой разумности и получение в результате этого постижения искомого философского знания, состоящего из понятий. Ирония состоит в том, что Аристотель, радикальным образом изменив платоновское учение об идеях, тем самым, по существу (хотя и не на словах), отверг рационалистическую гносеологию: во-первых, он аннулировал предположение, что у разума есть особый, только ему присущий объект постижения (он ведь отверг самостоятельное бытие умозрительного мира), а, во-вторых, принизил значение познавательной деятельности разума (которая у Платона состояла в непосредственном постижении разумом идей как оригиналов понятий) до уровня рутинного рассудочного распределения признаков познаваемых предметов чувственного мира на существенные и несущественные. И это произошло именно в гносеологии, в той области философских рассуждений, которая и предназначена для основательного продумывания этих тем.

Неожиданно в психологии, в совершенно другой области, Аристотель – хотя и косвенным образом и без надлежащих подробностей – возвращается к предпосылкам рационалистической гносеологии в понимании Платона. Этого, правда, избежать было невозможно и по другой причине (помимо гносеологического наследия Платона), а именно по той, что пантеистическое понимание сущности Бога как вселенского разума непременно требует признания разумности бытия – со всеми надлежащими оговорками, сопровождающими это признание, – для объяснения фактического наличия зла в мире, эту разумность нарушающего.

Аристотель: задачей добродетели является нейтрализация страстей.

В этике Аристотель исходит из естественного стремления человека к счастью. Но в чем это счастье состоит? Обычные представления об обстоятельствах и элементах счастья – здоровье, богатстве, власти, славе, праздности, удовольствиях и наслаждениях плоти – не составляют сущности счастья, ибо они суть следствия счастья, а не его условия. Кроме того, общепризнанные обычным сознанием обстоятельства счастья большей частью не подвластны воле человека, и потому умствования о них бесплодны. По-настоящему существенным условием человеческого счастья является деятельность, и притом деятельность именно разумная, отвечающая специфической особенности человека – разуму. Разумная деятельность человека обозначается Аристотелем как «добродетель». Только полное осуществление добродетели может иметь следствием то, что обывательская точка зрения считает прямой целью жизни человека – счастье.