История античной философии

Действительно, в области этики во всех этих философских направлениях (от киников и до Пиррона) речь ведётся именно об аффектах. От них нужно освободиться и тем успокоить душу. Суждения у Пиррона рассматриваются не сами по себе, а как производители, стимуляторы аффектов. Суждения, тем более суждения притязательные – а таковыми являются теоретические суждения, претендующие на формулирование истинного знания, – сопровождаются сильными чувствованиями, т.е. аффектами. Следовательно, чтобы эти аффекты не возникали, надо воздержаться от притязательных, теоретических суждений. Когда же такое воздержание станет привычным практическим навыком, тогда и возникнет то состояние душевного настроя, которое и называется «атараксией». Кроме того, что «атараксия» обозначает глубокий душевный покой (который, понятно, есть идеал, цель), и в чисто рациональном плане обозначает некое равнодушное безразличие к теоретической умственной активности. Всё внимание должно быть обращено на практику.

Пиррон: в практической сфере скептицизм исключается.

В практической же сфере скептицизм исключается. Это принципиальное убеждение Пиррона подтверждается свидетельством Энесидема, что Пиррон был скептиком только в теоретической области, но не в практической (Кн. IX, 62)[47]. В этом пункте позиция Пиррона принципиально отличается от позиции софистов-скептиков, которые скептицизм бестрепетно перенесли из теоретической области в практическую и здесь в конце концов довели свой скептицизм до абсурда, до отрицания культурной общественной жизни. Но какими суждениями следует руководствоваться на практике? Ответ на этот вопрос естественно вытекает из исключения скептицизма из практической сферы. Если скептицизм в практической сфере означает отрицание всех традиционных законов, нравов и обычаев данного общества, то исключение скептицизма из практической сферы означает признание традиционных законов, нравов и обычаев, которыми регулируется жизнь данного общества. Тем самым признаётся традиционно-религиозное мировоззрение в качестве незыблемой основы общественного порядка.

Философствующему уму скептика остается довольствоваться литературной фиксацией (устной или письменной, всё равно) своего основного тезиса – всякое индивидуальное умствование одновременно и бессмысленно (потому что безрезультатно), и вредно для самого индивида. Это, в сущности, означает отказ от философии. Если не прямо, то косвенно этот отказ от философии есть признание в качестве источника истинного знания Бога, который, как традиционно подразумевается, своим откровением абсолютной истины позволяет эту истину людям приобрести. У Иоанна Стобея, в его «Антологии», есть свидетельство о том, что Пиррон даже и прямо выражал мысль о том, что искомая философами истина не может быть результатом человеческих познавательных усилий, ибо эта истина находится «где-то у богов». В этом убеждении о религиозном источнике истины Пиррон, по свидетельству Стобея, сходился с Сократом[48].

Аркесилай (316-242 до Р. Х.) и Карнеад (214-129 до Р. Х.)

Аркесилай в формировании своих философских суждений руководствовался двумя для него несомненными авторитетами – Платоном и Пирроном. Основное влияние исходило от Платона. Именно как платоник Аркесилай имел большой авторитет среди современников. Он был признан главой т.н. средней (или второй) академии. Это значит, что современники видели в Аркесилае главного хранителя и толкователя философского наследия Платона. Но славу ему принесли все же его скептические рассуждения. В то время (первая половина III века до Р. Х.) наибольшее распространение среди образованной публики имела система стоиков. Эта система и была главным конкурентом академиков (= платоников) в борьбе за умы.

Аркесилай направил свое критическое внимание на основную гносеологическую теорию стоиков – сенсуализм. В сенсуализме единицей истинного знания, как известно, является представление. Теоретически доказать, что это именно так – представление дает истинное знание, – невозможно (хотя на практике все в этом убеждены, пусть даже и с некоторыми оговорками).

Однако стоики-теоретики предприняли попытку такое доказательство обосновать. Сущность их доказательства состояла в том, что они указали на критерий отличия истинных представлений от неистинных, ложных. Таким критерием они считали «фантасиан каталиптикин»[49] (буквально «представление убедительное»), т.е. представление, с которым соединяется убеждение в его истинности. Точнее было бы сказать, что критерием отличия истинных представлений от ложных у стоиков была именно эта убежденность в истинности некоторых представлений. Если эта убежденность в душе возникала по отношению к некоторым представлениям, то эти представления и надо было квалифицировать как истинные. Если другие представления не пробуждали уверенности в их истинности, то их не следовало признавать истинными.