История античной философии

Нельзя представить истину ни как непосредственно убеждающую принять себя в качестве истины, ни как заставляющую принять себя в качестве истины опосредованно, т.е. через доказательство. Непосредственной истины нет уже потому, что у человека нет такой познавательной способности, которая могла бы эту истину воспринять. Ни органы внешних чувств, ни ум такой интуитивной способностью не обладают. Органы внешних чувств нас обманывают, о чём свидетельствует разнобой их показаний. Ум тоже не дает непосредственно истины, о чем свидетельствует разномыслие философских мнений.

Опосредованная же истина, принимаемая через доказательство, практически недостижима по причине невозможности саму процедуру доказательства когда-нибудь закончить. Ведь – неустанно повторяет скептическая мысль – доказательство непременно предполагает наличие несомненной истины (чья несомненность, правда, только условная, ибо пока эта несомненность не доказана), которая и обосновывает истину доказываемого положения. Если потребуется доказать условную несомненность этой истины, при помощи которой состоялось это первое доказательство, то потребуется сконструировать второе доказательство, в котором прежняя несомненная истина станет доказываемым положением, а для её доказательства надо подыскать новое условно несомненное положение. Для доказательства же этого нового условно несомненного положения надо сконструировать следующее доказательство с новой условно несомненной истиной, относительно которой тоже предполагается новое доказательство, и так до бесконечности. На практике, конечно, никто в эту бесконечность не впадает, а просто определенное положение, являющееся основанием для доказательства (это всегда большая посылка в доказательном силлогизме), принимается как несомненно истинное без всяких доказательств. Но тогда получается, что всё научное знание основывается не исходных положениях, которые сами остаются навсегда недоказанными. И как такое знание можно принимать за истинное?

Несостоятельность догматизма (= рационализма) констатируется не только с формальной стороны, но и со стороны содержательной. Здесь предметом особо тщательных умствований рационалистов является понятие причины. Это понятие принимается ими как едва ли не основная категория умствования вообще. И основание для такой высокой оценки значения этой категории как будто очевидно. Невозможно мыслить любое изменение в сфере вещественной или в сфере душевно-духовной[56] без непременного предположения наличия причины этого изменения. Но все попытки добиться ясности в понимании самой этой категории причины заводят мысль в тупик.

Рассматривать категорию причины можно с трёх точек зрения, пытаясь получить ответы на три вопроса: 1) «что такое причина вообще»; 2) «что такое действующая причина»; 3) «что такое материальная причина». «Действующая причина» и «материальная причина» – это модификации категории причины, т.е. «причины вообще». В античную эпоху модификаций категории причины признавалось несколько. Были даже целые классификации этих модификаций. От Аристотеля осталась классификация причин, состоявшая из четырех пунктов: 1) causa efficiens, 2) causa finalis, 3) causa materialis, 4) causa formalis. Ко времени Секста Эмпирика эту классификацию сократили и оставили только два пункта – причина может быть действующей (causa efficiens) или материальной (causa materialis).

Но сначала нужно ответить на первый вопрос: что такое причина вообще? Обычное понимание сущности причины состоит в том, что непременно существует некий предшествующий фактор, наличие которого обусловливает последующее возникновение определенного результата. Предшествующий фактор называется причиной, результат – действием. Но и такое, казалось бы, естественное и простое понимание сущности причины оказывается, по скептическому мнению, недоступным для его исчерпывающего рационального усвоения.

Прежде всего возникает вопрос, как можно мыслить причину и её действие – телесно или бестелесно? Если мыслить причину как телесную сущность, а действие как бестелесную сущность, или, наоборот, причину мыслить как бестелесную, а действие как телесное, то причинное взаимодействие, в таком случае, в принципе невозможно, ибо причинное воздействие можно мысленно допустить только при качественной однородности взаимодействующих предметов. Почему? Предметы, взаимодействующие друг с другом на принципе причина-действие, должны вступить между собой в непосредственное соприкосновение, что понятно само собой и легко представить (например, соприкосновением молота с раскаленным металлом при ковке). Но именно соприкосновения вещественного предмета с невещественным произойти не может, потому что невещественный предмет не имеет осязаемой реальности и поэтому ни активно касаться вещественного предмета, ни пассивно испытывать от него воздействующее прикосновение не может. Итак, причинное взаимодействие между разнородными предметами немыслимо.