История Финляндии. Время императора Александра I

В одном из своих мемориалов для Императора, — по случаю промедления русских центральных учреждений в Петербурге в передаче дел, карт и т. п., относящихся к старой Финляндии, — Армфельт прямо объявил, что «много лет уже влиятельные лица соединились для того, чтобы лишить крестьян покровительства законов», и испрашивал повеления Государя министру юстиции, чтобы никакой дальнейшей отсрочки не было допускаемо. О русском управлении он выражался в своих письмах так: «О, Царь небесный! С какою сволочью не приходится только иметь дело. Невежество, непонимание, недоброжелательство ко всему, что не является русским, всякими способами ведут к задержке справедливости и блага». Армфельт противился также притязаниям русских дворян, помещиков Выборгской губернии, получить доступ в финский рыцарский дом. — «Должно стараться отделаться от варваров и на их место посадить людей с либеральными принципами, которым и дать правильную consistence, — писал он Аминову. — Дворян Выборгской губернии нельзя считать финляндским дворянством и необходимо, чтобы они, желая пользоваться подобными преимуществами, доказали, на основании чего они приняты, или в силу чего считают себя принадлежащими к этому классу граждан. Это вопрос весьма важный и необходимо о сем дать знать кому следует; одно из двух: или равенство сословий должно быть всеобщим, или первое сословие должно иметь права, которые бы, — хотя и являются химерой в глазах философов, — представляли из себя известное значение, могущее возбудить общественное внимание». «Пока не удастся устранить из губернии некоторых пиявок под названием дворян и помещиков, — восклицает Армфельт, — до тех пор не будет настоящего порядка и спокойствия».

Наше правительство, последовав Армфельту, приравняло русских дворян, поселившихся в Выборгской губернии после 1811 г., к чужестранным дворянам!

Много презрения и бессердечия проявил Армфельт и по отношению к мелкому русскому чиновничеству. В ответном письме к бывшему аньяльцу, почт-директору Ладо, Армфельт сообщил: «По вопросу о чиновниках в Выборгской губернии, которые внезапно были отставлены и подчерком пера выброшены на улицу, я должен сказать, что их участь причиняет мне много горя. Но по причинам, которые мне неизвестны, Государь находит, что они не заслуживают большего снисхождения. Ни с одним человеком во всей старой Финляндии после 1 января 1812 г. не будут обращаться иначе, как в соответствии с содержанием основных законов — по крайней мере при жизни нашего возлюбленного Александра I, дни которого да продлит Господь на многия лета».

Но не одни только русские помещики, лишившиеся своих крепостных, или русские чиновники, видевшие себя устраненными от дел и начавшие терпеть укоры от новых покорителей страны, — не одни они были недовольны теми приемами, которыми это соединение сопровождалось. Некоторые из финляндских земляков Армфельта сомнительно покачивали головой, глядя на те меры, которые иногда принимались им единолично или по совещании с главным членом комитета старой Финляндии, действительным статским советником Г. А. Росенкампфом. Этот человек не был финляндским уроженцем и на него смотрели с недоверием, боясь, как бы его влияние на Армфельта не принесло дурных плодов.

Но ожидаемых несчастий не случилось. Положение Армфельта при Императоре было таково, что он даже в подробностях мог привести свой первоначальный план — «разрешать любые трудности путем демонстрации авторитета»; a взгляд его на ход дел в Петербурге сводился к тому, — как он писал однажды, — что в этой стране не годятся умеренные приемы, и нельзя делать уступок на пути справедливости и чести. Неустанно, не взирая на личные неприятности, работал он над довершением соединения, порой опрометчиво, порой самовластно; и с тем большим удовлетворением видел он энергичную деятельность в том же направлении Карла Шернваля. «Этот человек творит чудеса, — писал он своему другу Эренстрёму, — своей активностью и своею ненавистью ко всяким пустякам и всем мелким видам и интересам. Случись нам лишиться его в Выборге, я убежден, что губерния была бы потеряна, потому что он незаменим». Иногда, однако, разногласиями жалобы слышались даже и со стороны этого необыкновенного Выборгского губернатора, если судить по следующему письму Армфельта к К. Шернвалю, 29 июня 1812 г.: «Рим построен не в один день, и если целая такая провинция, как Выборгская губерния, оказывается освобожденною от рекрутства и от тяжелых повинностей, возложенных манифестом 11 февраля этого года на всю русскую империю, то вы простите мне, мой друг, если скажу, что название пасынка кажется мне преувеличением, чтобы не сказать — явной неблагодарностью Монарху, который для их блага сделал сразу столь много».

Надо признать, что в общем финляндцы работали дружно и энергично, снабжая друг друга советами и указаниями, для достижения намеченных целей. Армфельт встал прочной стеной между Выборгской губ. и остальной Россией, оберегая первую от прикосновения к ней русских властей.