История Финляндии. Время императора Александра I

Все деятели сейма в Борго понимали и чувствовали, что «риксдага» Финляндия не получила, надлежащей государственной конституции она не имела. На сейме в Борго, — писал А. И. Арвидсон, — сословиям не предоставлено было права возбуждать какие-либо законодательные вопросы. Речь Императора была словом, обращенным к своим подданным, а не условием договаривающего контрагента, Он хотел узнать только мнение народа. Решал же он один. В Борго «сильный» созвал и «приказывал», а новые подданные «явились» и «всеподданнейше докладывали».

Это обстоятельство побудило финляндцев хлопотать о на настоящем сейме и настоящей конституции.

В июле 1811 г. Армфельт писал из Петербурга: «быть может у нас будет сейм в августе или сентябре, — между львами, как говорится». Надежда Армфельта не исполнилась, но мысль о сейме продолжала жить в нем и других финских патриотах; он считал вопрос только отложенным и часто возвращался к этому предмету своих желаний.

Первый раз после съезда земских чинов в Борго, о сейме вновь заговорили в связи с проектом об организации финских войск. Ландсгевдинг Нюландской губернии, Фредрик Шернваль, излагая свои мысли о необходимости для Финляндии собственной военной силы, говорил: «Все это должно обратить на себя внимание просвещенной части нации и её представителей, в случае бы другие дела вызвали их созыв, без счастливой случайности которого нельзя ожидать какого-либо развития общего голоса нации, и еще менее каких-либо мер со стороны правительства, особенно когда известная деликатность и милость Его Величества не допускает малейшим образом тревожить нацию, а тем более навязывать ей то, что, быть может, кажется Монарху противоречащим её предубеждениям и желаниям». Г. М. Армфельт, который горячо сочувствовал проекту Шернваля об организации войска, также ставил этот проект в зависимость от созыва сейма. В письме к Шернвалю от 13 сентября 1811 г. он объясняет, что этот вопрос не может быть иначе возбужден, как на риксдаге, а в следующем письме, от 16-го сентября, говорилось: «А затем требуется сейм, чтоб привести план в действие». При докладе этого дела Императору, Армфельт, видимо, высказался и о созыве сейма для решения вопроса, так как в письме к Фредрику Шернвалю 5 ноября 1811 г., сообщал, что нашел Его Величество предупрежденным против всякой возможности сформирования войска в настоящее время. — Армфельт старается на французском языке точно передать подлинные слова Александра I, которые гласили: «Зачем мне ставить себя в положение, когда мне откажут, если я могу посоветоваться с народом?» В письме к Карлу Шернвалю несколько недель спустя, Армфельт опять говорит: «В настоящую минуту Государь не желает иметь никакой милиции или военной организации, потому что не желает созывать сейма». Но Армфельт не оставлял ни милиционного, ни сеймового планов. «Подходящий предлог для сейма представится в сентябре 1812 г. по многим причинам, писал реформатор Фр. Шернвалю: — Наши установления, которые никогда не могут изменяться иначе, как по заключению и решению сословий, во многом так дурно составлены, так нелиберальны, так мало соответствуют просвещению новейшего времени, что их следует заменить другими. Если мир останется ненарушенным, после того как его успели заключить с турками, то я имею добрую надежду». В промемории на французском языке (помеченной «Поречье, 17 июля 1812 г.») Армфельт вновь возвращается к мысли о сейме и пишет: «Его Величество удостоил меня разговора о созыве финского войска в значительном количестве. Но для достижения этого требуется созыв сейма»... «Абоский гофгерихт должен в своих архивах сохранять те формы, которые необходимо принять во внимание, если великий князь найдет нужным собрать представителей нации, чтоб у них испросить субсидию».

Известно, что ни одно из этих армфельтовских предположений не было осуществлено: войска едва сформировали в размере 3.600 человек, а сейма вовсе не созвали.