История Финляндии. Время императора Александра I

Кроме Спренгтпортена в Петербурге находились Клик, Ладо, Ягерхорн и др. Все они принадлежали к оппозиции шведскому правительству, со всеми ими советовались. Наиболее щедрым в раздаче милостей финляндцам оказался Спренгтпортен. Чтобы расположить население Финляндии в пользу Императора Александра, он советовал обещать сохранение прав, созыв сейма в Або и т. п. Полной противоположностью ему явился Клик. Он строил надежды русского правительства на нерасположении дворян к Швеции, на аньяльских вожделениях некоторых офицеров, на сохранение за гражданскими чинами их прежних окладов, должностей и т. п. «Конечно, — писал он, — не должно быть и мысли о том, чтобы входить с финляндцами в какие бы то ни было соглашения. Победив страну силой, ей предоставят потом как милость те преимущества, которые найдут выгодными для себя дать ей. Всякое соглашение, каково бы оно ни было, предполагает некоторое равенство соглашающихся и может породить опасные разногласия и недоразумения. Победитель, напротив, жалует милостями, и их за таковые принимают жалуемые, не имея права ни о чем договариваться». Ягерхорн по своим стремлениям более примыкал к Спренгтпортену. Ладо пришлось ограничиться второстепенными ролями.

Когда началась кампания 1808 г., Спренгтпортену приказано было для помощи и содействия состоять при главнокомандующем Буксгевдене.

Известно, что граф Буксгевден был непомерно горд, самовластен, не терпел никакого возражения и выходил из себя при малейшем отступлении от его воли. Прием его ужасал многих. Все боялись его и избегали, по возможности, встречи с ним. И к этому человеку, в качестве «эксперта» по финляндским делам, приставили столь же гордого и неуживчивого Спренгтпортена. — Исход можно было предвидеть. Несогласия начались с первых же дней, и Буксгевден пишет на него одну жалобу за другой из своих главных квартир под Ловизой, Тавастгусом и Гельсингфорсом. «Я не оставил подносить на усмотрение Государя Императора разных отношений ко мне Вашего Сиятельства (гр. Румянцова) касательно барона Спренгтпортена. Из оных, равно как и из его ко мне писем, видев с крайним сожалением, что при самом начале не было согласия между нами, не мог я ласкать себя надеждою, чтобы в продолжение времени оное восстановилось. По усердию моему к службе и по особенному уважению к вам, м. г. мой, не осталось мне другого желать, как того, чтобы сами обстоятельства отдалили способы к новым между нами неудовольствиям. Сам барон Спренгтпортен к тому способствовал, изъявив желание на некоторое время в Петербург возвратиться, на что и последовало Высочайшее соизволение».

Спренгтпортена отозвали. Но он устроился в Петербурге, под боком у властей, где на свободе стал наполнять свои бесчисленные записки ядом клеветы и оскорбленного самолюбия. К тому же у него нашелся союзник в лице генерала Кнорринга и опора в лице всесильного графа Аракчеева.

Буксгевден остался без эксперта по финляндским делам и без специалиста по части «влияния на умы». Своим государственным умом он недурно разбирался в новых условиях и правильно понимал главное положение. «Что касается политических отношений к жителям завоеванных местностей, — писал он 10 февраля 1808 г., — то я того мнения, что если Государю Императору угодно сохранить им их прежние права и преимущества, то наша обязанность сохранить и оберечь их настолько, насколько эти привилегии не противоречат государственному устройству нашего отечества (à la constitution de notre patrie) и на сколько позволяют обстоятельства, а жители будут стараться заслужить эту особую монаршую милость своими добрыми настроениями и поведением».

«В отношении же к устройству гражданской части, я только что получил извещение о воле Его Величества, чтобы выборгский гражданский губернатор, г. Эмин, был мне подчинен, для организации гражданского управления в Шведской Финляндии после её завоевания». Выбор Эмина едва ли можно признать удачным, потому что он, не располагая ни знанием, ни опытностью, проявил большую склонность к вину и смешным своим видом не внушал к себе уважения.

Свое воздействие на умы финнов Буксгевден начал с широкого распространения прокламаций.