История Финляндии. Время императора Александра I

К тому же времени в Гельсингфорс прибыл к ним и майор K. X. Клик — один из бывших участников аньяльского заговора, давно проживавший в Петербурге, где успел приобрести известное доверие. Клик явился с письмом от Спренгтпортена к Ягерхорну (брату аньяльца Ягерхорна). Верной доставке сего письма Спренгтпортен придавал особое значение. Через парламентера письмо было досалено по назначению 25 марта и. ст. Имелось также в виду «показать его и другим», но только тем, которые вполне поймут его содержание. Предполагают, что это послание не осталось без воздействия.

Сдача Свеаборга

Общий вид Свеаборга

По прибытии в Гельсингфорс, K. X. Клик вступил в сношение с г-жами Анной Густава Брунов и Рейтершельд. Первой было уже 50 лет. Она находилась в «близком родстве с Андерсом Юханом Ягерхорном и Г. М. Спренгтпортеном. Вторая — молодая, смелая и предприимчивая — была замужем за капитаном Карлом Вильгельмом Рейтершельдом и хорошо знала дела крепости, где отец её служил плац-майором, а она провела большую часть своей жизни.

Установлено, что 7 — 19 марта н. ст. г. Рейтершельд, предшествуемая русским горнистом, подходила к Свеаборгу.

8 — 20 марта Буксгевден доносил Государю «о том неудовольствии среди войска в Свеаборге, которое, по намекам различных преданных нам лиц, непременно должно вспыхнуть». 24-го марта он писал военному министру Аракчееву: «Наконец, чтобы иметь успех, употребил я для того посредство людей, которых расположение удалось мне приобресть в гарнизоне. Вы видите, какими средствами была мне возможность найти нужные нам способы. Они нам довольно дороги и еще будут дороже, но все сии издержки не возмогут никогда идти в какое-либо сравнение с тем важным приобретением, какое можно сделать с покорением Свеаборга. Я употреблял доселе экстраординарную сумму. Она теперь кончилась, а как вы видите, что впоследствии надобно мне будет сделать гораздо важнейшие издержки, то прошу прислать мне для таковых секретных расходов от 25.000 до 30.000 рублей». Граф Аракчеев ответил: «Государь Император надеется, что если старанием и опытностью вашею сила золотого пороха ослабила уже несколько пружину военную, то и окончательное уничтожение оной должно, кажется, исполниться».

И Брунов, и Рейтершельд впоследствии были вознаграждены. Первая, после падения Свеаборга, получала солидную пенсию несмотря на то, что её муж никогда не служил на русской службе. О вознаграждении Рейтершельд известно из письма гр. Буксгевдена к товарищу министра иностранных дел гр. А. Н. Салтыкову от 9 января 1809 г. «Во время осады крепости Свеаборга тамошнего шведского гарнизона Адлеркрейцева полка капитана Рейтершельда жена сколько деятельностью, столько же и значащим влиянием на мужа её, бывшего тогда комендантом крепости Лилла-Эстер-Свартэ, а равно и на многих того же гарнизона офицеров, созванных вице-адмиралом Кронстедтом в совет по случаю предлагаемой конвенции, приносила в предприятии нашем великую пользу и не мало содействовала к склонению того совета к сдаче крепости... Отменное её усердие к пользе государства тогда же много награждено с обещанием... обеспечить ее и впредь в содержании». Рейтершельд не желал остаться в Финляндии, «чувствуя, что тем только приусугубит навлекшее уже на себя в совете подозрение служивших с ним офицеров»... «жена капитана была оставлена своими знакомыми, узнавших о прежних её сношениях»... «Посему в уважение оказанных ею в пользу государства важных услуг... прошу испросить позволение капитану Рейтершельду из Калуги, а жене его из Гельсингфорса, приехать в Петербург... и о выдаче на проезд суммы... дабы не оглашая выданы были ей лично сии деньги»...

Итак, при осаде Свеаборга прибегали к помощи и женщин, и денег. Эти обстоятельства не укрылись от современников и подобно крылатой «дурной славе» быстро облетели мир.

В воспоминаниях K. К. Жерве, относящихся к периоду, непосредственно следовавшему за войной 1808 г., читаем, что «Новая Финляндия до Торнео... была покорена и утверждена за Россиею — частию храбростию войск и распоряжениями графа Каменского, частью, как носились слухи, и золотыми пулями. Так говорили, будто бы военный губернатор Свеаборгской крепости, гр. Кронстедт, струсил или польстился и сдал Свеаборг тогда, когда он мог еще долго держаться...». Князь П. Г. Гагарин, сопровождавший Государя в Финляндию в 1809 г., написал: «новый сей Гибралтар не более нам стоил, как только нескольких недель осады, нескольких пушечных выстрелов, сотни человек и переговоров». «Свеаборг неодолимая твердыня, северный Гибралтар, был взят или куплен графом Сухтеленом», — отметил в своих «Воспоминаниях» Ф. Вигель. Князь Волконский, коснувшись Свеаборга в своих «Записках», заявляет: «Кошелек лучше подействовал, нежели бомбы и ядра, и крепость сдалась». Но едва ли не Спренгтпортен первый дал повод говорить о подкупе коменданта. В письме к гр. Румянцеву от 21 января 1808 г. он писал о крепости: «Поэтому мы можем надеяться взять его с помощью хорошо выполненного маневра, если средства соблазнения или запугивания командира не увенчаются успехом».